Фантастика 2025-97 - Владимир Георгиевич Босин

пытался уловить хоть крупицу полезной информации. Зря надеялся, девчонка строчила какими-то именами, перескакивая с одного момента на другой и совсем меня запутала. Я тоскливо посмотрел на часы, уже 14.00. Скоро могут родители заявиться, а я ни в одном глазу. Ну в смысле не представляю, как себя вести.

Господи, за что мне эти шпионские страсти. Ведь сразу выпасут, чтобы мать родного сына не узнала?

Я пристально посмотрел на девчонку, это произвело резкий эффект, она замолчала, даже сглотив слюну от неожиданности:

— Что, ты чего так смотришь? Я запачкалась? — она растерянно провела ладошкой по щеке и губам.

А я хищно ощерился, растянув губы в зверином оскале, — а вот и мой информатор. Вот кто мне поможет.

Тут ведь как, взрослому со сформированной психикой и сложившимся мировоззрением невозможно внушить чушь типа потери памяти, сразу отправят в психушку. А вот взбалмошной девчонке можно попытаться.

Я цапнул за руку остолбеневшую от происходящего девчонку и потащил в зал. Там роскошный диван и нам будет удобно.

— Ирка, кончай тараторить. У меня проблема, очень серьёзная проблема.

Я усадил сестру рядом и продолжаю удерживать руку, показывая всю серьёзность ситуации. Отпустил, когда та испуганно закивала головой, — Лёшка, что опять Вадик тебя нашёл?

Интересно, что за Вадик? Ну это позже.

— Нет, не знаю. Не Вадик. Родаки когда вернуться?

— Ну, папа поздно, часов в семь. А мама в пять, ну ты и сам знаешь

— Не знаю, сестрёнка. Не знаю. Я ведь в прошлом году на зимние каникулы ехал домой. Да не доехал, подхватил какую-то инфекцию и меня сняли с поезда. В больничке провалялся полтора месяца с сильными головными болями. Потом стало легче и я убежал оттуда. Вернулся в Караганду, с трудом удалось восстановиться в институте. Всё ничего, да вот одна беда, память потерял. Не всё, кое-что помню. Но фрагментарно, вот тебя узнал. А как выглядят родителю не вспомню.

Я встал и взял с тумбочки фотографию в рамке, где была запечатлена наша семья. Снимок делали видимо в Крыму на отдыхе. Все загорелые как шоколадки и дружно улыбаются. Наверное, лет пять назад фотографировались, потому что я там ещё полноватый подросток, а сестра совсем голенастая пигалица. На меня улыбаясь смотрит симпатичная моложавая женщина. Она обнимает нас обоих. А вот отец смотрит немного букой. Да, серьёзный товарищ. Он явно лет на надцать старше жены, с ранней залысиной. Смотрит, будто спрашивает, — а кто ты такой и что делаешь в моей семье?

Разворачиваюсь и на меня смотрят испуганные глаза, заикаясь от эмоций девчонка выдавила, — Лёшка, хорош прикалываться. Придумал фигню какую-то, я всё равно не поверю.

А сама робко улыбается, готовясь весело заржать, когда я скажу, — «Шутка».

Но не найдя отклика в моём лице, девчонка изменилась, на глазах появились слёзки.

Чёрт, перестарался однако, пытаясь заставить её отнестись ко мне с полной серьёзностью.

— Ну ты чего, не хватало ещё нам сырости, — я обнял девчонку и прижал к себе. Тат шмыгнула носом и уперлась мне руками в грудь:

— Дурак, скажи, что ты всё это придумал.

— Нет, к сожалению, нет. И без тебя я не смогу, мне будет тяжело разобраться. Но ничего страшного, я вылечился и у меня всё прекрасно. Мне просто нужно вспомнить, поможешь немного?

Та молча кивнула и убежала в комнату. А мне только осталось пройтись по квартире.

А ничего так живут мои предки. Четыре комнаты и большая прихожая. Два туалета, один гостевой в прихожей, рядом с кладовкой. Второй рядом с кухней. Кроме гостиной есть две спальни. Одна родительская, другая Иркина. Но там сейчас закрыто, девчонка заперлась. Дальше видимо отцовский кабинет, судя по огромному столу и библиотечным шкафам. Кухня тоже соответствует своими размерами. На столе блюдо, накрытое полотенцем. Приподнял, а там румяные пирожки. А как пахнут вкусно. Не удержавшись, зацепил один. Обалденно, но не понятно с чем. Пахнет как рыба, но по виду будто лапша. Зацепил ещё один и вернулся в гостиную.

Когда наконец-то вышла Ирина, я уже умял ещё парочку пирожков и немного утолил голод.

Девчонка переоделась в спортивный костюм, настороженно подошла ко мне и села напротив.

— Слушай, а это мама так вкусно печёт? И не понятно, что за начинка.

Девочка посмотрела на меня как на убогого, — нет, это бабуля передала пирожки с визигой. Ты что бабу Зину тоже не помнишь?

Я только покачал головой.

— То есть никого не вспомнил, только меня?

— Тебя помню, как сквозь туман.

Дальше мы минут пять молчали. Каждый о своём.

— Ладно, что ты хочешь знать от меня? — девчонка для себя что-то решила и настроена вроде решительно.

— Всё, рассказывай. Но в первую очередь про родителей. Как зовут, как меня называют и я их? Где работают и всё такое. Представь, что ты хочешь написать про них рассказ. Вот и начинай.

Когда мама пришла с работы я уже успел покайфовать в ванной и переоделся в своё.

Оказывается, что раньше я спал в своей комнате. Но с моим отъездом папа обустроил там кабинет, а мне теперь предстоит спать на большом диване в зале. А вот шмотки мои в комнате сестры. Я, учитывая то, что в квартире тепло, одел шорты и футболку. И то и другое изрядно висело на мне, но для дома пойдёт. Я действительно был мальчик в теле.

Маму зовут Ольга Николаевна, ей сорок один год, преподаватель на кафедре информатики в Омском политехническом институте. Отец, Юрий Валерианович, пятьдесят три года, проректор по научной работе этого же ВУЗа. Интересно, какого лешего меня занесло в центральный Казахстан?

Это и было следующим вопросом. Услышанное мне не понравилось. Да не то слово, мне просто захотелось убежать с квартиры и больше тут не показываться. Сестру приходилось буквально мучать, вытягивая нужное мне.

Если вкратце, то предыдущий владелец моей тушки оказался ещё тем поганцем. То ли родители ему потакали, то ли сущность у него с гнильцой, но вырос он подонком. Ещё в десятом классе попал в плохую компанию, там заводилой был некий Вадик, сын первого секретаря городского райкома партии. В компании были ещё несколько человек из обеспеченных семей хозяйственной номенклатуры. Не знаю кто там банковал, но ребята подсели на травку, смолили анашу. От безнаказанности чувствовали себя королями, задирали одноклассников. А в конце первого курса, куда меня поступил любящий папаня, эти ребята перегнули палку. На