Вольный охотник - Виталий Останин

За ним стояла женщина с такими габаритами, что никем, кроме как поварихой, она попросту быть не могла. Чуть меньшая размерами фрау являлась, по всей видимости, прачкой, а последняя — сухопарая молодка с угрюмым лошадиным лицом — горничной.

Ян представился и продемонстрировал эконому документы, дающие ему право на владение особняком. Тот назвался Северином Новаковским, взял бумаги и погрузился в их изучение. Спустя минуту кивнул, заверил нового господина в том, что тот видит весь штат слуг, и начал их по очереди представлять.

Эссен не ошибся ни в чьей должности. Мастера двора звали Эрихом Боэром, кухарку — Инге Зигель, прачка оказалась сестрой ее мужа и старой девой — Мари Зигель. А горничная с унылым лицом назвалась Кристой Хаапасало.

После этого короткого знакомства Новаковский предложил свои услуги гида и повел нового владельца по его дому. Позади них, чуть поодаль, шагали и все остальные слуги, чтобы в случае необходимости дать пояснения по вопросам в сфере их ответственности.

Форма особняка представляла собой незамкнутое каре, этакую подкову, если бы она была квадратной с прямыми углами. Разделяли ее домочадцы по крыльям. В господском, самом дальнем от въезда, находилось личное пространство маркиза, который был изрядным домоседом. На первом этаже там имелись столовая, каминный и гимнастический залы. На втором располагалась спальня с туалетными и бытовыми комнатами, галерея, оружейный зал — фон Штумберг был коллекционером холодного оружия, и оценивалось его собрание экспонатов в весьма серьезную сумму.

Третий этаж господского крыла был полностью отдан под работу (или хобби) маркиза. Здесь находились кабинеты его самого и немногочисленных ассистентов (в настоящий момент ждущих решения нового владельца об их статусе), библиотека, архив, защищенная магическими печатями комната для переговоров, а также зал связи. Последний представлял из себя обитую пробкой комнату, внутри которой имелось несколько столов со встроенными модумами связи. Бесполезных для Яна и любого другого человека — настроенных на прежнего хозяина.

Левое крыло имело на этаж меньше и предназначалось для проживания слуг. Здесь были их спальни — на втором этаже. А на первом — топочная и прачечная комната, кухня, столовая для слуг, а также многочисленные кладовые и бытовые комнаты.

Правое же, тоже двухэтажное крыло, по плану являлось «гостевым». Но так как прежний хозяин не устраивал приемов, не приглашал гостей — кроме разве что по финансовым вопросам, — оно стояло закрытым и неотапливаемым.

Два передних полукрыла, разомкнутые въездом, были одноэтажными. В каждом из них находилось лишь по одной, но очень большой комнате: Утренняя (слева) и Вечерняя (справа) гостиные. Их Яну показали в первую очередь, сообщив, что предназначены они, по замыслу прежнего хозяина и нанятого им архитектора, для любования восходом и закатом.

Юноша в ответ на этот рассказ с серьезным видом кивнул, как если бы не представлял себе другого назначения данных помещений, про себя же хмыкнул и подумал, что у богатых людей довольно странные причуды.

— Персонала в пять человек вполне достаточно, если вести тихую уединенную жизнь, как покойный маркиз, — выдал в заключение осмотра Северин Новаковский. — Однако же, господин барон, если вы желаете вести светскую жизнь, проводить приемы и принимать гостей, данного числа будет недостаточно. К тому же потребуется серьезный ремонт гостевого крыла, ведь за годы неиспользования он сильно обветшал.

Советы эконом выдавал с готовностью, хотя Ян, как порядочный человек, сразу же сообщил ему, что им предстоит расстаться. Новаковский даже предложил помочь в организации найма рабочих для ремонта, до тех пор пока новый управляющий не приедет. Вот что значит профессионал!

В завершение экскурсии нового хозяина накормили ужином, который расторопная фрау Зигель приготовила в промежутках между даваемыми пояснениями по собственной вотчине. Еда была простой, но сытной — тушеные овощи, луковый суп и пласт окорока, обжаренный на сковороде.

Когда посуду унесли, и Ян остался в столовой один, он наконец смог перевести дух. Для первого по приезде дня сделано было немало, однако предстояло еще больше. Для начала нужно было получить доступ к наличности, которая хранилась в местном банке, и перевести на себя счета покойного маркиза и все его платежные обязательства. Следом — заплатить слугам за прошедший месяц, текущий и будущий — вряд ли он сможет заменить их быстро. Юноша и вовсе не менял их, но тут против был, причем категорически, его дядя, считавший, что вопросы личной безопасности начинаются с домашнего персонала.

Стоило бы так же обзавестись каким-то помощником, желательно из местного дворянского общества, который сможет выступить консультантом по вопросам взаимоотношений здешних родов и очередности нанесения обязательных визитов. После чего пошить гардероб, причем это дело, пожалуй, стоит поставить вторым после получения денег и оплаты обязательных расходов. С собой у путника была только одна смена одежды, в которой он ходил сейчас, а дорожную следует отдать прачке. Да и то — в наследство в таком простом платье вступать еще можно, а вот посещать дома аристократов — едва ли.

В общем, остаток дня, до самого отхода ко сну, Ян потратил на составление списка дел. Помог с консультациями эконом, давший советы, как все задуманное устроить побыстрее. Он же предложил использовать заведующего хозяйством, по совместительству кучера, в качестве посыльного и сопровождающего. Завтра, например, он был готов свозить господина в город, чтобы тот мог заказать себе необходимую перемену одежды.

Усталый от непривычной деятельности, молодой человек заснул, едва только улегся в бывшей спальне маркиза. И практически сразу был разбужен вызовом с персонального модума связи, выданного ему дядей.

— Добрался-устроился? — вопросило призрачное лицо Богдана Коваля, висящее над прикроватным столиком. — А докладывать кто будет, голубь ты мой?

Ян действительно обещал по приезде сообщить об этом родичу, числящемуся его куратором от Восьмого отделения Имперской канцелярии. Но закрутился, запамятовал, да и вообще не привык еще к тому, что у него под рукой есть дорогущее устройство магической связи, позволяющее связываться с собеседником.

— Докладываю. Добрался и устроился. Документы оформил, в особняк заселился. Завтра приступлю к оформлению финансовых и прочих вопросов, — сообщил он, стараясь не зевнуть.

— По дороге никаких происшествий не было?

Относительно встречи с вестницей и боя с призраком Олельковича Эссен еще ничего не рассказывал. И сейчас задумался — стоит ли? С одной стороны, дядя действительно много для него делает (хотя и об интересах своего ведомства не забывает), с другой же — формально Ян ему не подчиненный, чтобы бежать с докладом о каждом случае. С третьей — произошедшее на болотах вряд ли малозначительная деталь, на которую можно махнуть рукой и «забыть» рассказать. Ну и наконец с четвертой — а относятся ли подобные мистические дела к сфере интересов старшего инквизитора-аналитика.

За секунду решив, что молчать не стоит и да — дело важное, юноша сухим канцелярским языком поведал о случае в болотах. От услышанного лицо собеседника, насколько это возможно при магической связи, оживилось.