Железный гром 2 - Алексей Леонидович Янов

в таком случае мы можем чуть ли не половину своего войска, а оставшихся могут добить подошедшие подкрепления неприятеля. Не будь у нас зажигательных смесей, не думаю, что Гремислав решился бы брать крепость приступом, так как потеря многих сотен взрослых мужиков серьезно ослабит все племя минимум на несколько лет, чем, опять же, могут воспользоваться соседи. Но с появлением или переселением в тело Дивислава второй иновременной сущности очень многое уже изменилось, теперь захват этой крепостицы набитой до отказа защитниками вряд ли обернется для нас пирровой победой.

Обстрел из трех больших крепостных арбалетов частокола продолжался меньше двадцати минут, как раз в ворота и в забор рядом попало шесть начиненных огнесмесью глиняных сосуда. Жаркое, чадящее пламя занялось моментально.

Вообще с моей «вундервафлей» поджигать местные крепости — это сплошное удовольствие, поскольку один ряд врытых в землю кольев для коптящего огня, с жадностью пожирающего сухую древесину, серьезной преградой, естественно, не являлся. Другое дело, хотя бы две линии тына утрамбованных землей — уже совсем другое дело! Здесь, если спалить первый ряд большой проблемой по-прежнему не является, то второй, внутренний ряд частокола, перед которым, вдобавок, еще и земляная насыпь, вот он создает для моего «огнедышащего» оружия неразрешимые проблемы. Для вскрытия такой крепости совершенно точно придется привлекать дополнительные людские ресурсы и придумывать новые штурмовые инструменты. Слава всем богам, у аборигенов фортификационные сооружения строятся или однорядным частоколом или же вообще простым забором по типу плетня из тонких ветвей. Поэтому, например, о том же порохе я пока даже не помышлял. Нет, если бы была бы рядом селитра, то другое дело, а так, особого смысла ее где-то искать и закупать не было. Сейчас, по крайней мере.

Стоило огню лишь заняться, как с радостным ревом к месту поджога устремились заранее выделенные Гремиславом части состоящие из щитоносцев и лучников. А следом за ними тронулись и штурмовые отряды, которые, когда догорит дерево, должны будут непосредственно первыми вломиться в крепость.

Вторая половина нашего войска, сводные отряды численностью до тысячи человек составляли оперативный резерв на случай если к осажденным придет помощь, что было очень и очень вероятно, ведь следы довольно значительного галиндского войска были обнаружены еще накануне.

Штурмовые части расположились подальше от лучников, вне зоны накрытия стрел противника. Лучники требовались сейчас в первую очередь для противодействия галиндским «пожарным». Ведь защитники града сидеть сложа руки и смотреть как горит их стена совершенно точно не собирались и уже начали высовываться, поливая огонь деревянными ведрами, наполненными водой. Для моего огня это, конечно, не являлось критичным, но и на пользу ему не шло совершенно точно.

Стрелки, сидя за щитоносцами на корточках, наложив на тетиву стрелу, вскакивали и стреляли. Причем, было заметно, что стреляли кто как, кто прицельно, кто — лишь бы выпустить стрелу куда-то «в ту степь» и побыстрей вновь нырнуть за спасительный щит. Почему спасительный? А потому что галиндские лучники, не задействованные в тушении пожара, открыли ответную стрельбу, в первую очередь выцеливая всех тех, кто активно мешал «пожарным» ликвидировать очаг возгорания.

Через три часа на месте прогоревших ворот и соседних бревен тына образовалась угольно-черная, дымящая брешь. За это время из крепостных арбалетов пришлось пульнуть еще несколько раз, поскольку пробоину пытались завалить бревнами, заодно разгоняя защитников крепости и усиливая огонь.

Всем этим «оркестром» — тремя тяжелыми воротными арбалетами дирижировал непосредственно я собственноручно. В этой «артиллерийской» команде вместе со мной, точнее говоря под моим началом были и брат Черн и двоюродный брат Тороп, сын двоюродной сестры отца Станил, племянник Берислава Добрила, а еще три хорошо знакомых мне гончара-каменщика, один лодочник и один кузнец. Главный наш теперь уже, наверное, не кузнец, но металлург Лысань вместе с еще огромным количеством хороших ремесленников-специалистов своего дела по воле Гремислава были оставлены в Лугово, в некоторых случаях даже насильно, как это случилось все с тем же вышеупомянутым Лысанем. И раньше головами и руками хороших специалистов руководители племени старались без веской нужды не рисковать, а теперь, не без моего воздействия, эта тенденция только еще более усилилась. И я думаю, что и к крепостным арбалетам Гремислав пристроил нас с его родным сыном Торопом и моим братом Черном вовсе не случайно, а с умыслом держать нас подальше от самого пекла — рукопашных мясорубок, а также придал нам и ряд достаточно ценных и полезных общине специалистов. Поэтому сейчас за разгорающейся схваткой мы были вынуждены наблюдать в роли зрителей, но не участников. Мотивировал свое такое решение вождь тем, что мы останемся с резервом и должны быть готовы дать отпор той военной помощи, если она придет к осажденным галиндам.

В брешь, по команде Гремислава устремились с криками штурмовые колонны. Костяк их составляла луговская дружина — вооруженная и экипированная наилучшим образом во всем драговитском войске, а все благодаря заработавшим с зимы этого года металлургическим производствам. На них со свистом тут же обрушился град стрел, но щиты того или иного качества, от легких плетенных из ветвей и покрытых кожей, до тяжелых, сбитых из досок, здесь, в штурмовых подразделениях, были у каждого. Но все равно, низринувшийся на них с высоты частокола ливень стрел и камней запускаемых из пращей не прошел бесследно. Словившие стрелы или получившие удар булыжником драговитские воины оступались и грохались наземь, кто-то замертво, кто-то со стоном или вскриком от пронизывающей тело боли. Но, тем не менее, ударами копий, мечей и топоров, крошащих черепа, плотина защитников была прорвана.

Как говорится, мы «верили, надеялись и ждали» и дождались на свою голову, помощь к осажденным галиндам пришла!

Резервом, состоящим на сто процентом из сборной солянки отрядов племенных родов, Гремиславом был поставлен руководить мой старший брат Градислав. Почему именно он?

Здесь стоит отметить, что в нашем племени уже действовали некоторые элементы будущего «лестничного права», конечно, не без исключений. И власть верховного вождя сначала передавалась от брата к брату, а если их по тем или иным причинам не оставалось, то вождеская власть переходила к детям самого старшего из братьев. В нашем конкретном случае, после Гремислава вождем всех драговитов, следуя сложившейся традиции, должен стать старший сын старшего брата Гремислава, а им являлся как раз Градислав, следом шел Лучеслав, более известный как Черн, потом в очереди стоял я собственной персоной — все трое сыновья ныне покойного Яромира, старшего брата Гремислава. Сразу после меня наследовал старший сын Гремислава Ладислав, он же Тороп, следом его брат Славомир (Славка), ну а далее шли уже