Коконы - Макс Кириллов

Через неделю, Смит встретился с конгрессменом по пустяковому делу на ланче. На вопрос о юноше, Волгин поднял брови и после паузы достал из внутреннего кармана пиджака конверт, и передал его собеседнику. Слегка дрожащими пальцами, тот вытащил из конверта фотографию «испанца». Провел указательным пальцем по щекам и губам красавца, потом как бы разгладил фото ладонью и перевернул. На обратной стороне была надпись по-русски. Конгрессмен удивленно поднял глаза на Волгина. Здесь написано следующее. «Милый Бил, я никогда не забуду тебя. Это была лучшая ночь в моей жизни.»

– Кто он был?

– Секретарь советского посольства в Мадриде.

– Ты вербуешь меня, Смит?

– Да, Бил.

– Я смогу его еще увидеть?

– Все зависит от тебя, Бил.

– Он знал, что это подстава?

– У него не было выбора.

– Что с ним будет?

– Если ты откажешься, он поедет в Сибирь и будет руководить комитетом профсоюза какой ни будь прачечной или химчистки.

– А если соглашусь?

– Все зависит от тебя, Бил.

– Хорошо. Что я должен делать?

Таким был Волгин. А потом наступили черные дни. Что-то поменялось на верху и выборы были лишь поводом собрать их всех вместе в Москве.

* * *

Сначала их прикрепили к разным направлениям. А после выборов рассовали по управлениям. Официально это выглядело весьма благопристойно. У них большой опыт, стало нецелесообразным таких специалистов использовать в добывании. К тому же многие офицеры вынуждены были проходить курс лечения. Всему виной жуткая запарка, еда в сухомятку на ходу в течение месяцев и так далее.

С другой стороны, командировки закончились. Жизнь Семена наполнилась новым, неведомым ему до сели смыслом. И все же он не любил вспоминать первые годы их жизни вместе. В его памяти это выглядело, как мгновение счастья и ему не хотелось думать о деталях. Помнилось, как однажды поздним воскресным утром, она объяснила ему его дар.

– Ты слухач, Сема.

– Что ты имеешь в виду?

– Сейчас я говорю с тобой мысленно, а ты слышишь меня как будто я говорю в слух.

Семен удивленно посмотрел на нее и понял, что она права.

– И что мне с этим делать?

– Слушать.

Она засмеялась, взъерошила его волосы и побежала умываться. Позже за завтраком, Светлана сама продолжила тему.

– Понимаешь, огромное число людей на планете обладают какими-то уникальными способностями. Многие их не чувствуют, иные чувствуют, но боятся себе в этом признаться. В то же время миллионы людей с помощью йоги, и прочих учений, мечтают эти способности у себя открыть или развить. Все это очень сложно для обычного осознания, и в то же время удивительно естественно и просто для понимания нас, обладающих даром. Но способности это не только благо и ответственность, но и большая опасность. Особенно для таких людей как ты, Семен. И дело тут не в твоей профессии. Ты обладаешь редким даром, но увы, ты можешь лишь наблюдать. Твои способности не делают тебя защищенным и это главная опасность. Пойдем гулять, я тебе покажу кое-что.

Они вышли из дома и пошли в парк. Был чудесный зимний день. Три дня шел снег, а сегодня небо было безоблачное, светило яркое солнце, большая редкость для Москвы. В сокольниках было довольно много людей. Они миновали главную аллею и дошли до места, где тренируют собак. Встав поодаль, от площадки стали наблюдать за тренировкой, переходя за группой собачников от упражнения к упражнению.

– Не напрягайся, просто прислушайся. Что ты слышишь?

Семен, почувствовал, что мир вокруг изменился. Он просто физически ощутил это. Все как бы вздрогнуло и чуть сдвинулось. Это было невозможно объяснить, но это было так. Послышались голоса. В основном это были обрывки фраз, довольно бессмысленные. Он поднял глаза и посмотрел на Светлану, сразу же ее голос стал громче и перекрыл другие голоса. «Когда объектов много, тебе нужно выделить того, кого ты хочешь слышать. Посмотри в его сторону или на него, если нет такой возможности, просто представь его образ и все». Семен перевел взгляд на ближайшего собачника. Это был довольно молодой юноша, в очках, с годовалой овчаркой вертлявой и не очень послушной. «Пальма, ну что ты меня позоришь, неужели так трудно слушать. Ну куда ты?» Он посмотрел на тренера, затем на другого. Так продолжалось до вечера. Когда они пришли домой, Семен был в состоянии близкому к ступору. Светлана нежно гладила его по волосам. Он успокаивался.

– Ты не должен этого бояться. Это дар, он свыше и от тебя здесь ничего не зависит. Просто ты избранный, так же, как и я.

– Но для чего мне это?

– На этот вопрос не может ответить никто. Живи чувствами. Взвешивай свои поступки на уровне ощущений. Выбрось из головы все эти чувства долга. У нас у вех одна Родина – наша планета. Все остальное, это запутанная игра в солдатиков, которую неизвестно кто и для чего начал. Миллион правил и условностей. Границы, нации, деньги, законы, браки, родственники и многое другое, это всего лишь условия игры.

– А какой у тебя дар?

– У меня все сложнее. Я слишком одаренная. И постоянно открываю все новые возможности. Не знаю, что будет дальше, но должно быть у меня есть какая-то миссия, которую я пока не осознаю. Мне доступно многое, но, наверное, еще недостаточно. Видишь эту вазу?

Семен посмотрел на стол. В довольно большой хрустальной вазе стоял букет цветов, подаренный им третьего дня. Ваза начала медленно двигаться к краю стола. Добравшись до кромки, остановилась. Потом двинулась дальше и стала падать. Он инстинктивно рванулся подхватить ее, но теплая рука Светланы мягко легла на его руку. Между тем, ваза висела в воздухе, примерно на пол пути к полу. Цветы наполовину выскользнули, вода практически достигла пола. Все это висело в воздухе, как бы в стоп-кадре. Потом от воды отделилась довольно большая капля и отлетела примерно на метр в сторону, где и зависла. Светлана толкнула его в бок и засмеялась. Семен оторопело смотрел на эту фантастическую картину. Вдруг вода стала возвращаться в вазу, все пошло вспять и вот уже ваза двигалась к центру стола по дороге поправляя цветы. Мир стал таким же каким он был за минуту до действа. Вот только эта капля… Она сплющилась, затем превратилась в тонкую серебристую змейку. Змейка проделала в воздухе замысловатое движение и превратилась в контур сердечка. Оно становилось то больше, то меньше, как бы пульсируя, потом стало приближаться к Семену и наконец достигло его лица. Он вздрогнул, инстинктивно провел ладонью по щекам, вытирая