Резиновая чума (сборник) - Алексей Константинович Смирнов

возмужавший Маугли, нахватавшийся законов-джунглей, важно кивал и отпустил кандидата без комментариев. Впоследствии Снежан через доверенных лиц узнал, что кандидатура Гаттераса радже не понравилась. Может быть, он ожидал, что Арахнидде запоет и пойдет хороводной павой, бренча браслетами. Споет ему, притопнет ножкой и глянет из-под узорного покрывала.

А вот Романову мнилось, что лучше бы тот извинился за свои дикарские разъезды по культурному городу. Ему потом доложили, что это очень плохая компания; что начинать с нее дилерскую карьеру неприлично; что у них в ампулах опять-таки попадаются запаянные комары и прочая незнакомая фауна - а может быть, флора.

Снежан повыкидывал доставленные Гаттерасом проспекты с брошюрами; очевидно, опытный раджа что-то такое почувствовал и решил не рисковать.

И все-таки тот раджа, как верно помнила цепкая память Соломениде Федоровны, трагически скончался около трех месяцев тому назад и отбыл на родину для скорбного сожжения.

Заморский гость упал с крыши. Или из окна, деталей никто не знал за неимением вменяемых свидетелей. Несчастье, как нарочно, стряслось глубокой ночью.

Потом толковали, что средь родных пенатов ему якобы описывали особое звездное северное небо. Он даже всерьез надеялся полюбоваться северным сиянием - и северным оленем, если крупно повезет. Но вместо этого полюбовался бляхой на безжизненной ноге, да и то никто не мог разделить с ним восторга, кроме доктора Льдина, который иногда, по вдохновению, пропечатывал на означенных дисках личный "экслибрис" или просто ставил круглую докторскую печать. Он пытался вступать с усопшими в безмолвный астральный контакт, и временами ему казалось, что получается, а у иных санитаров и правда бывал успех, но здесь ничего не вышло, Льдин плохо владел языками, тем более хинди, а к концу рабочего дня - и своим собственным.

По случаю тому патолог Льдин сокрушался:

"Мне жаль этого бедолагу-индуса. Индусы умны. Я кое-что читал про Будду. Я запомнил у них: "Все живые существа суть Будды: живое существо - это Будда с аффективными омрачениями, Будда - это живое существо без аффективных омрачений". Ах, как мне понравились эти "аффективные омрачения"".

...Была милиция; приехали следователи, собака, представители консульства. Натоптали, насвинячили; обтянули то, что осталось от делового индоевропейца, пестрой лентой. Послали куда-то служебный автомобиль, который не вернулся. На этом этапе расследования дело застопорилось.

Снежан надеялся, что раджа воплотился в шакала.

...А дискуссия с чаепитием уже свернула вкось и снова переключилась на кукол.

- Что-то такое было, - менеджер по кадрам щелкал пальцами,- Птичка-полька... Карабас...

- Это злая сказка, - возразил мосластый, шкафообразный Мудроченко. - У нас же будет голый суррогат! Вот я вас, Пляшков, допустим, терпеть не могу. В морду не насуешь. А теперь после рабочего дня - милое дело! Пошел в гимнастический зал, выбрал биту потяжелее - и получайте...

- Это за что же, позвольте узнать? - осведомился Пляшков.

- А просто так. За прогнозы ваши дьявольские.

- А вы скоро умрете, - спокойно сказал астролог.

Согласился даже Гаттерас Арахнидде:

- Да, это прогрессивное дело.

Он редко высказывался, и его слова упали тяжелым непереваренным камнем. Соломенида Федоровна от неожиданности прикусила язык. И не только она - всем было ведомо, насколько ненавидит Гаттерас коллективы, команды и корпорации. И даже спортивные матчи не смотрит по той же причине.

- Меня мало кто будет бить, - беспечно заявила Наташа.

- Да вас пол-цеха измордует! А после - вторая!

- Да почему? За что?

- За то, что люди завистливы и злы. Вы носите кофе Снежану, этого достаточно.

Та покраснела и дальше уже помалкивала. Тем более, что слово "кофе" Соломенида Федоровна произнесла так, что напиток - латте - вылился и засох на платье Наташи.

Пляшков, долго и внимательно рассматривавший собрание, ушел.

- Кукол, стало быть, закажу я, - решительно изрек Мудроченко. - У меня хорошо поставлен контроль. Зеркальное качество. И недорого. И быстро. И с запчастями.

Кадровик Иван Сергеевич прищурился:

- А износ материала? Вот я вас ударю битой - вы воображаете, что от вас останется?

Мудроченко солидно ответил:

- Во-первых, Генеральный оплатит естественный износ. Это уже обсудили. Во-вторых, за что? Что я вам такого сделал?

- А платья? - спросила Наташа. - Макияж? Для сходства. У меня одних платьев...

- Голые встанете, - захохотал Мудроченко. - Представляете, сколько сразу выйдет агрессии?

- Голые - это идея, - снова вмешался Гаттерас Арахнидде. В нем пробуждалось что-то нехорошее, несвойственное ему, и даже щеки пошли пятнами. Он как-то вдруг втягивался в озлившийся коллектив, и этот процесс был ему самому непривычен, неприятен.

- Шпиона словим, - с удовольствием встряла бухгалтерша. - Наш звездочет ведь доложил нам сегодня, что в корпорации орудует вирусный крот-шпион.

- Шпиона? - Иван Сергеевич воззрился на нее с непониманием. Откровения астролога он, правду сказать, всегда пропускал мимо ушей.

- Его, голубчика. Вы, кадровик - и до сих пор не знаете, что на производстве орудует шпион? Лично я не сомневаюсь, что он ворует технологию наших стелек. Сливает ее тем же индусам. Стельки пропитываются тропическим ядом, и дело тогда труба. Вместо оздоровительного бега трусцой - гусиная ходьба.

Мудроченко крякнул. Он отвечал за производство и не заметил ни разу, чтобы на каком-то этапе стельки пропитывали ядом. Никто же не умер. Предположение ставило его под удар.

- Но куклы-то чем помогут?

- Он не выдержит психологического давления, - объяснил молчавший до сих пор психолог и фасилитатор Ронзин. Он не собирался рассуждать о шпионаже, но почуял тему, как пес, подсаженный на героин. - Наступит катарсис самопознания. Он поймет, что разоблачен, и под коллективными побоями во всем признается сам. Чувство вины - сильнейшая штука. Он решит, что ему достается больше других - ему так покажется, и он покается.

5

...Новоявленный производственно-офисный центр сиял стеклом, слегка уродуемый, будто женским пожилым бельем, двухэтажной "Калодермой", а против него тянулся мрачный петровско-сталинский Путиловский - Кировский завод, стену которого не были в состоянии увеселить никакие украшения. Угрюмая темно-зеленая твердь. К таким стенам ставят прямо под елочные игрушки, да стреляют в снежинку, что по глупости задержалась на помеченном зеленкой лбу.

Снежан Романов поглядывал на Путиловскую стену неприязненно. Он, конечно, еще слишком мелок, но со временем, разбогатев на стельках, доберется и до этого страшилища. Никакой зеленой стены, все будет корпоративно сиять и подмигивать. Красная надпись "Кировский завод" была видна издалека, еще со станции "Броневая" она светилась кровавым дьявольским начертанием. Она станет радужной, и тоже замигает, да