Экспансия на позавчера - Алексей Небоходов

как он её загнал, понимала, что ещё одна ошибка – и её флагман просто испарится. Но даже теперь, даже когда компьютерная модель уже начинала отчитывать последние секунды, её руки не дрогнули.

Она стиснула зубы и попыталась уйти в последний манёвр – резкий прыжок на короткую дистанцию, последняя отчаянная попытка вырваться из ловушки.

Но система уже не позволила ей этого сделать.

Громкий сигнал известил об окончании боя: "ПОБЕДИТЕЛЬ: КУРСАНТ АРТЕМЬЕВ."

Толпа взорвалась гулом голосов. Один из зрителей засвистел, другой засмеялся, третий хлопнул приятеля по плечу, удовлетворённый исходом – в зале, похоже, уже пошли первые разбирательства по ставкам.

Лиана молчала. На экране перед ней горело уведомление о поражении, но она продолжала смотреть на поле боя: остатки своих кораблей и искорёженные модули флагмана, разбросанные в виртуальном космосе.

Она ненавидела проигрывать. И хуже всего было то, что он предвидел каждый её ход.

Толпа продолжала гудеть, не расходясь, а наоборот, собираясь всё плотнее. Казалось, что в этом мгновении застыло что-то большее, чем просто результат симуляции – напряжение, раскалённое до предела, и ожидание неизбежного продолжения. Кто-то негромко переговаривался, с ухмылкой качал головой, но большинство молчало, следя за каждым движением двух курсантов, чей поединок ещё не закончился, даже если система уже объявила победителя.

Лиана оставалась в кресле, но вся её поза говорила о том, что внутри неё идёт невероятно сложная борьба. Она не привыкла проигрывать. Её тело сохраняло неподвижность, но руки, скрещённые на груди, сжались чуть крепче, чем требовалось для обычного жеста уверенности. На лице всё ещё сохранялось выражение спокойного контроля, но в глазах вспыхивало что-то необъяснимое – смесь злости, уязвлённости и чего-то более сложного, с чем она не хотела разбираться даже сейчас.

Перед ней всё ещё горел экран, где красными буквами значилось: "ПОРАЖЕНИЕ". Любой другой курсант уже выключил бы симуляцию, закрыл этот результат, не давая компьютеру запечатлеть его в истории тренировок, но Лиана даже не коснулась панели. Внутри неё всё ещё гудело напряжение, и не столько от факта проигрыша, сколько от того, КОМУ она проиграла.

А он сидел напротив, по-прежнему не говоря ни слова – это злило её больше, чем если бы он начал насмехаться или поддразнивать её победным тоном. Она знала, как реагировать на язвительные выпады, могла бы тут же перевести всё в словесное фехтование, вывернуть ситуацию так, чтобы поражение стало не таким уж важным. Она привыкла к тому, что каждый их разговор был сражением, в котором невозможно было просто отступить.

Но Иван молчал. Не ухмылялся, не делал вид, что это для него просто игра. Он просто ждал, и от этого её злость только усиливалась.

Лиана глубоко вдохнула, будто пытаясь сбросить напряжение, но выдохнула резко, с оттенком раздражения, которое всё-таки прорвалось наружу.

– Ну и что? Думаешь, я откажусь? – голос прозвучал ровно, но всё же в нём мелькнула лёгкая резкость, выдающая её состояние.

Она смотрела прямо на него, не мигая, ожидая хоть какой-то реакции, но Иван оставался таким же невозмутимым. Ни тени сомнения, ни капли торжества.

Будущий офицер просто знал, что она этого не сделает. Не надеялся, не предполагал, не ожидал. Он был уверен.

Её пальцы на секунду сильнее сжались, но она тут же ослабила хватку, заставляя себя не поддаваться внутреннему напряжению. Губы дрогнули, но не в улыбке, а скорее в том состоянии, когда внутри сталкиваются два сильных чувства, не позволяя определить, какое из них на самом деле управляет тобой.

Лиана сделала шаг вперёд.

Толпа задержала дыхание, будто воздух внезапно стал тяжелее, насыщеннее ожиданием. Тишина, повисшая вокруг, не была неловкой – в ней чувствовалось напряжение, доведённое до предела. Кто-то пытался сделать вид, что смотрит в сторону, но невозможно было оторваться от происходящего в центре этого невидимого, но ощутимого вихря эмоций.

Девушка не колебалась. Её движения были точными, решительными, выверенными до секунды, но в этой точности чувствовалась внутренняя борьба, которую она не позволяла себе осознавать.

Шагнув вперёд, она сжала ткань его формы в кулаке, рванула его к себе быстро, будто пытаясь отделаться от этого момента одним точным движением, не давая ни себе, ни ему даже возможности растянуть эту сцену. Всё должно было быть просто. Формально. Чётко. Это ставка, всего лишь игра, всего лишь подтверждение заключённого спора.

Но что-то пошло не так. Иван не сопротивлялся.

Не отпрянул, не напрягся, не дал ей почувствовать, что она держит его в своей власти. Он позволил. Просто встал на месте уверенный, спокойный, неподвижный – и от этого напряжение между ними стало невыносимо сильным.

Её губы коснулись его – и мир изменился.

Это должно было пройти почти безжизненно. Лёгким движением, отчётливым нажимом, победной ноткой над тем, что уже произошло. Но вместо холодного, формального контакта, вместо застывшей чужой кожи – тепло. Мягкость. Настоящесть, которая опрокинула её представление о происходящем.

Поцелуй не был быстрым или скупым. Не был ничем из того, что она ожидала.

Его губы двигались уверенно, но неторопливо. В этом не было спешки, не было злорадства, не было попытки доказать что-то или доминировать. Это был поцелуй человека, который не нуждается в игре, не испытывает желания победить, потому что победа здесь ничего не значит.

Тепло растеклось по её телу, сжигая раздражение, ломая выстроенные ею стены, отступая вглубь с чем-то новым, чего она не ожидала.

Она собиралась оттолкнуть его, собиралась закончить это, но её пальцы, сжимавшие ворот его формы, не ослабили хватки – они замерли.

А затем – разжались.

Руки, которые должны были толкнуть, скользнули ниже, легли ему на грудь, будто пытались найти в этой новой, пугающей, обволакивающей реальности хоть какую-то опору.

Она забыла, что всё это должно было быть просто ставкой, забыла, что это проигрыш, почему она должна была просто сделать это и отступить.

Потому что никто из её мужчин, даже Ларсон, не умел целоваться так.

Лиана не осознавала, в какой момент всё изменилось. Когда это перестало быть просто поцелуем, механическим движением губ, жестом, который нужно было совершить, завершить, чтобы доказать свою стойкость, чтобы не уступить. Она чувствовала его тепло и дыхание, его уверенность – но только теперь поняла, насколько он не спешит.

Ведь Иван и не торопился взять, не пытался сделать этот момент триумфом своей победы. Он просто был здесь: его губы двигались медленно, но уверенно. Они не требовали и не принуждали, но в них чувствовалась внутренняя сила, которая ломала её собственные барьеры.

Девушка собиралась прекратить это, сказать себе, что достаточно, игра закончена!