Путь к вершине - Оксана Кас

Причем, раньше ему было не свойственно такое поведение. Даже после того, как слились личности Хару и Антона, он вел себя именно как воспитанный корейский подросток — свое несогласие с чем-то выражал корректно. Видимо, стресс не способствует сдержанности.

Понятное дело, что молча все терпеть Хару все равно не сможет. Но, наверное, нужно научиться спрашивать, а не сразу выражать несогласие.

В отчете Сон Анки отдельно упоминалось, насколько важна для него репутация. И даже бабуля с дедулей говорили, что Хару непременно нужно соблюдать условности, быть вежливым и приятным в общении. Музыка тесно связана с модой и киноиндустрией. Плохая репутация айдола не позволит ему получать много работы как в качестве модели, так и в качестве актера. На съемках нужно быть милашкой: обаятельным, вежливым, внимательным к стаффу. Чем лучше о нем будет отзываться стафф, тем большее количество людей захочет с ним работать, будет больше заказов и, следовательно, денег.

А что касается того, что эта работа ему не всегда нравится… ну, он ведь пришел сюда не ради любви к искусству, а ради денег.

Несмотря на то, что Хару поздно уснул, проснулся он рано утром, раньше остальных, и чувствовал себя вполне отдохнувшим. Он быстро оделся и вышел на улицу. Несмотря на то, что еще только середина ноября, было очень холодно. Хару задумался — а куда бежать-то? В парк? И тут в голову пришла гениальная идея — спортзал агентства. Поэтому он обошел здание перед их общежитием, перешел дорогу и зашел в агентство. Его встречал сонный охранник, который даже испугался.

Это был не тот мужчина, что пытался спрятать подарки от фанатов. Того охранника Хару больше не видел. Уволили, наверное.

В любом случае, охрана в агентстве — так, для галочки. У мужчины пивной живот распирает рубашку, она едва сошлась. Небольшого роста, далеко не молодой. Такой вора точно не остановит. Это просто человек, который может нажать на тревожную кнопку, чтобы приехали профессионалы.

— Ты чего здесь делаешь? — возмутился охранник.

— Вы сидите, сидите. Я в спортзал, — объяснил Хару.

— А… не наследи только!

Хару с сомнением посмотрел на свои кроссовки. Сменку он взять не додумался, поэтому подошел к стойке регистрации, вытащил из-за нее швабру и пошел, таща швабру за собой — пусть сразу следы и подтирает. Охранник за его спиной заржал, но останавливать не стал. На самом деле, не так уж грязно на улице, наверняка и без швабры бы нормально было…

Хару пришлось самому включать свет в спортзале, еще и с беговой дорожкой не сразу разобрался — сто лет не пользовался. Но, вообще, побегал хорошо. Пожалуй, даже продуктивнее, чем на улице. Выключил свет после пробежки и пошел со шваброй обратно. Столкнулся в холле с госпожой Хван.

— Ты что здесь делаешь так рано? — удивилась она.

Хару рассеянно подумал, что его больше удивляет офисный работник, который приехал на работу к семи утра. Но все же ответил:

— На улице холодно, ходил сюда бегать. Я пойду, а то в школу опоздаю.

Он поклонился и поспешил на выход.

В общежитии все сладко спали. Хару решил, что нужно бы поесть. Прикинув, что есть в холодильнике, принял решение сделать рис с тунцом и майонезом — блюдо очень простое, но считается традиционным для корейских холостяков. Загрузив рисоварку, пошел заниматься своими делами. Принял душ, привел себя в порядок — и в одних пижамных штанах вышел на кухню. Завтрак. Одним рисом точно сыт не будешь.

На разогретой сковородке в два захода пожарил семь яиц. Одновременно с этим прямо в чашу рисоварки добавил три баночки консервированного тунца, майонез и соевый соус. Хотелось, конечно, и гочуджан — это корейская острая паста, — но слишком многие не любят острое. Все хорошенько перемешал, разложил по глубоким мискам, сверху положил еще теплое поджаренное яйцо, присыпал зеленым луком.

К этому моменту, разумеется, все уже встали. Только сейчас пришло в голову, что школьники заселились в комнаты с теми, кто школу уже закончил. Хлопающие двери, а с кухни еще и едой пахнет — остаться в постели не смог никто. За низким столиком у дивана собрались уже все, с предвкушением поглядывая на Хару.

— Ты же говорил, что не умеешь готовить, потому что у тебя бабушка ведет весь домашний быт, — удивленно пробормотал Чанмин, с аппетитом уплетая завтрак.

Хару рассеянно посмотрел на приготовленную им еду. Откровенно говоря, он даже не считал, что это значит «уметь готовить». Просто какие-то базовые навыки выживания в современном мире. Если ты сам не можешь себя накормить, то это ненормально.

— Ты не умеешь готовить рис с тунцом и майонезом? — удивился Тэюн. — Это же… просто…

Чанмин пожал плечами:

— Мама всегда готовила.

— А в общежитии? Ты же жил в общежитии, — продолжил настаивать Тэюн.

— Доставка, — просто ответил Чанмин.

Хару и Тэюн переглянулись. Кажется, все еще хуже, чем они предполагали.

— А кто-нибудь еще умеет готовить? Ну, в том же понимании, что и мы с Тэюном «не умеем» готовить, — спросил Хару.

— Я умею заваривать рамен и отваривать сосиски, — смущенно улыбнулся Сухён, — Но даже омлет ни разу не делал.

Хару показалось, что у него сердце екнуло. Омлет не делал… как он вообще дожил до семнадцати?

— То, что готовите вы, я тоже умею, — ответил Юнбин. — Рамен, рис с тунцом, омлет с рисом, пибимпаб собрать могу, хотя у меня не всегда мясо хорошо получается — я очень редко готовлю это сам.

— Могу предложить немного китайской кухни, — улыбнулся Шэнь.

— Ну, не так все плохо, — вздохнул Хару. — На доставке не разоримся, по всей видимости.

— Повезло еще, что в New Wave нас кормят, — заметил Сухён, — нередко айдолы сами заказывают себе еду, за свой счет.

— У тебя это потом высчитают, — напомнил Тэюн.

— Когда я голоден, меня будущие вычеты не страшат, — мрачно ответил Сухён.

Все начали смеяться. Да уж. Чтобы что-то потратить, нужно сначала заработать, а есть хочется уже сейчас. В New Wave их кормят менеджеры, оплачивают корпоративной картой. Все траты потом будут вычтены из доходов группы.

Парни почти доели свой завтрак, когда пиликнула входная дверь. Никто даже не