Адвокат Империи 12 - Ник Фабер

фыркнул Молотов. — Видишь ли, Александр, ты сильно недооцениваешь всю полноту власти и чувства собственничества, которым обладают землевладельцы в Конфедерации. То, что принадлежит им, — принадлежит им. Точка. Без вариантов и двойных толкований. Он может делать со своим имуществом, неважно, живым или нет, всё, что захочет. Потому он передал холдинговой компании в Новой Колумбии значительную часть своего капитала и землю, формально продав их фирме, где конечным бенефициаром являлась Анна. Разумеется, что среди колумбийцев такого возмущения по отношению к заморскому происхождению Анны никто не испытывал, так что провернуть это было легко. Более того, Анна даже консультировалась со мной — хотела, чтобы всё, что они сделали, было достаточно прочным, чтобы впоследствии она могла доказать свои права, если с Эдвардом что-то случится.

Молотов замолчал и поджал губы.

— И вот в этом кроется наша проблема. Я не успел довести всё до конца. Эдвард умер раньше, чем успел оформить публичное завещание. Теперь всё, что у нас есть, — это документы фирмы, несколько налоговых следов и деловая переписка. Этого может хватить. А может и нет.

— Всё будет зависеть от того, как всё это будет подано, — произнес я, и он удовлетворенно кивнул.

— Верно.

— А семья Харроу? Они в курсе этого?

— К сожалению, скорее всего, они догадываются об этом. Для них Анна — это препятствие на пути к получению полного контроля над семейными активами. Так что они сделают всё, что потребуется, чтобы лишить её официального статуса. Что думаешь? — спросил он с улыбкой, словно я участвовал в какой-то викторине. Ответил я не сразу. Пришлось потратить минуту, чтобы всё обдумать.

— Нам не надо доказывать, что у неё есть права, — медленно проговорил я. — Нам нужно доказать, что эти права уже признаны их системой. Просто они не хотят в этом признаться.

Этот мой ответ заставил Молотова улыбнуться ещё шире.

— Видишь? Я же говорил, что не зря пригласил тебя с собой. Для тебя эта поездка станет прекрасной возможностью проявить себя.

Эх, ваши бы слова да богу в уши.

Я откинулся на спинку кресла и принялся обдумывать это дело под тихий и мерный гул двигателей самолета, что нёс над океаном. Будет не просто, но… Будет чертовски интересно. Этого я отнять не могу.

Глава 3

Шесть с половиной часов спустя наш самолёт без проблем приземлился в аэропорту Хелены, столицы штата Монтана. Мягко коснувшись полосы, он замедлился. Следуя чётким командам диспетчера, пилот умело направил крылатую машину по рулёжной дорожке в сторону терминала.

А я в это время прилип к иллюминатору. В «прошлом» мне доводилось бывать в США. Правда, Монтану я не посещал, но всё равно было дьявольски интересно, насколько это место будет отличатся от того, что имелось у меня в воспоминаниях. Отличалось не очень, как оказалось. Этот аэропорт ничем особо не выделялся на фоне того, из которого мы вылетели. Разве что был меньше и вместо трёх посадочных полос имел всего одну, но весьма крупную. А так всё плюс-минус точно такое же. Крупный терминал с пришвартованными рядом с ними большими и не очень самолетами, технические ангары и служебный персонал, который раскатывал по дорожкам и лётному полю на небольших тракторах и убирал падающий с неба снег в стороны.

— Пойдём, Александр, — сказал Молотов, расстегивая ремни безопасности и поднимаясь на ноги.

Заставлять себя ждать я не стал, а потому последовал за ним. Как раз доставал свой портфель из специальной ниши в конце салона, когда почувствовал вспышку раздражения и удивления позади себя. Обернувшись, заметил, что Молотов напряженно смотрит в иллюминатор.

— Что там?

— Проблемы, очевидно, — спокойно произнёс он таким тоном, будто ничего не случилось.

Сделав пару шагов, я сам глянул в иллюминатор.

Вячеслав говорил, что после посадки нас будет ждать машина. Если не ошибаюсь, то нас должна встретить адвокат Анны, которая сейчас занималась этим делом, но, очевидно, со своей задачей не справлялась.

Сейчас же вместо ждущего нас автомобиля я увидел, как в нашу сторону двигались аж сразу три машины. Крупный белый седан и две машины с мигалками на крыше.

— Проблемы? — уточнил я.

— Скорее всего. — Впервые за долгое время на лице Молотова проявились какие-то эмоции отличные от привычного мне спокойствия. Он поморщился и покачал головой. — Не ожидал, что они узнают о моём прилёте. Не так скоро, по крайней мере.

— Кто?

— Харроу, — пояснил он. — Как у тебя с языком?

— Достаточно хорошо могу общаться и почти без акцента, — честно признался я. — Но за пределами обычного разговора и профессии мой словарный и терминологический запас не очень большой.

Молотов на секунду задумался, но быстро пришёл к какому-то выводу.

— Хорошо. Значит с этого момента ты английский не знаешь и говорить на нём не будешь, кроме тех случаев, когда это потребуется или пока я не скажу.

Я посмотрел на него и не смог удержаться от веселой улыбки.

— Притворяться дурачком, значит?

— И вновь ты подтверждаешь, что я не зря взял тебя с собой, — усмехнулся в ответ Молотов. — Схватываешь на лету. Пойдём.

Мы взяли свои чемоданы. Первое, что я понял, когда спустился по трапу самолёта наружу, — холодно. Вот реально холодно. Это вам не Калифорния, а северо-запад. На улице было не больше трёх, может быть, четырёх градусов по Цельсию. Понятия не имею, сколько это в Фаренгейтах. Короче, холодно. И ведь это только середина дня. Судя по всему, к вечеру станет ещё холоднее.

Между тем машины плавно подкатили к нашему самолёту и остановились. Сначала наружу выбрались полицейские. Один из них тут же направился в нашу сторону.

— Вячеслав Молотов? — на английском спросил он, на что Молотов тут же кивнул и заговорил на том же языке.

— Верно, — повернувшись, он указал в мою сторону. — Мой помощник, Александр Рахманов. К сожалению, языка он не знает, поэтому, если вам нужно будет что-то сказать ему, сообщите мне, и я переведу.

Полицейский тут же посмотрел на меня, и от него в мою сторону повеяло смесью раздражения и презрения.

— Не смогли найти себе помощника со знанием языка той страны, куда летите? — весьма грубо и без какой-либо вежливости спросил он, повернувшись к Молотову.

В ответ на это Вячеслав лишь развёл руками, будто извинялся.

— Что