Патриот. Смута. Том 3 - Евгений Колдаев

Тот заговорил на татарском, быстро.

Люди, сидящие по краям, кивали, переглядывались. Кто-то гневно ворчал. В какой-то момент Тутай за моей спиной взвыл и завопил что-то. Но сын хана взмахнул рукой. Охранники дали разбойнику под дых, заткнули рот, повалили на землю. Придавили.

Минуты через три мальчишка закончил свою речь, поклонился сыну хана.

— Ты сказал правду, простой русский воин. — Усмехнулся невесело Джанибек. Он буравил меня взглядом, желваки на щеках его играли. Видно было, что заставил я его подумать, ох как заставил.

Все эти игры разума дались ему нелегко, как и мне. Он использовал меня в своих целях. Уверен, ночью в лагере татар пройдут аресты и допросы. Кого-то точно казнят. Но, такой исход и такие дела мне были только на руку. Если моя цель будет достигнута, то что получил взамен сын хана неважно. Он решил свои проблемы, я свои — все довольны.

Я склонил голову в знак уважения, ждал.

— Чего ты хочешь за содеянное, Игорь Васильевич Данилов?

— Ничего. — Вскинулся резко, уставился ему в глаза. Вот он момент истины. Надо давить! Проговорил спокойно: — Лишь то, чтобы воля твоего отца была выполнена.

Прокачал! Нет?

— И земля твоя не будет разорена моим войском. — Он прищурил взгляд. — Нам не заплатили за этот поход, серебра от царя Василия нет. Добывать его самим, уговора не было.

Я стоял, смотрел на него, в душе постепенно поднималось ликование. Прокачал! Выходит, что так! Вывернул! Неужели получилось. Неужто он повернет все свои силы обратно! И мы, заключив такой мир, сможем двинуться на север? Нас ждет решение проблемы царей. Нужно как-то разрешить ситуацию с битвой при Клушено. До нее чуть менее двух месяцев. Если память не изменяет — четвертое июля по-новому, выходит двадцать четвертое июня по старому стилю.

Стоп! Торопиться надо… я еще отсюда не выбрался.

— Что же мне с тобой делать? Печать ханскую ты сломал, дипломата в плен взял, серебро мне обещанное отбил, в городе сокрыл. — Джанибек сидел, взвешивал все вслух. — Но, врага моего и разбойника сюда привел ко мне, письмо отца передал, от измены предостерегаешь?

— Ты мудрый сын хана, тебе и решать.

Уверен, ты уже все решил. Тебе неинтересна моя смерть. Мало того, отпустив меня, ты подтвердишь тем самым мои слова. А тебе же нужно их зафиксировать, чтобы навести порядок, и убрать нежеланных людей. Убив меня, ты все эти подозрения смахнешь с доски. Выгоды никакой. Но ты продолжаешь играть, хитрый лис.

— Неужто тебе жизнь не дорога, рус? — Проговорил Джанибек.

— Она любому дорога. — Я невесело усмехнулся. — Но если я умру, а ты назад повернешь, то сколько этим я людей своих, да и твоих, спасу?

Он молчал, делал вид, что думает. Неужели его свита не понимает — он с ними играет. Ох и сложный человек. Такого обойти, это тебе не в шашки партию выиграть. Опасный, сложный противник. Хорошо, что мне удалось все подать так, и мне, и ему выгодно.

— Никогда не понимал я… — Начал он медленно. — Хоть прожил много зим, откуда у вас, русских, такой фатализм.

Стоял, молчал. Здесь говорить нечего было. Это уже светская беседа, не имеющая отношения к делу.

— Иди, Игорь, отпускаю. Гостем ты моим был, гостем уйдешь. Никто не тронет.

Но, я ждал. Просто идти мне было не нужно. Я же не затем пришел, чтобы развернуться и обратно убраться, несолоно хлебавши. Смысл! Давай уже точки расставим и над «И» и над «Е». Все, что есть в нашем арсенале точечки и многоточия. Ты хитер, но я и не промах. Мне нужно твое слово, сын хана, здесь и сейчас.

— Иди, слово мое. — Повторил но.

Мой ответ был такой:

— Достославный Джанибек Герай, я же пришел, не чтобы уйти. Скажи мне, славный сын, великого и мудрого хана слово свое. — Я уставился ему в глаза. — Готовиться ли мне к обороне и бою с твоими бесчисленными воинами или уйдешь ты в степь?

Вокруг, казалось, все замерло. От такой наглости, сидящие в юрте люди, просто онемели.

Он кашлянул, еще раз, третий. Внезапно расхохотался так, что казалось, шатер затрясся. Остальные его подданные не понимали, что происходит, переглядывались и, тоже, поддакивая сыну хана, засмеялись. Но как-то нервно, без энтузиазма, без той радости и чувств, что вкладывал в смех их лидер.

Многие из них, я ощущал это, опасаются за свою жизнь. Сейчас, как я уйду, он никого отсюда не выпустит и поговорит с ними. Речь будет вести, как мудрый отец с нерадивыми детьми своими. Кто-то лишится после этого головы, кто-то — чего-то менее ценного. Но репрессии сегодня в татарском лагере точно будут. Они назревали давно, повода найти не получалось, а мое явление стало выгодным для Данибек Герайя катализатором.

Отсмеялся сын хана, уставился на меня.

— Аллах рассудит. Через два дня Кан-Темир, мурза мой отважный свое войско вперед поведет. Как бой покажет, так и решим. Готовься, Игорь. Либо он мне твою голову лихую принесет. Либо ты мне, его. Я все сказал.

Он поднял руку.

Хороший исход. Мне стало все ясно. Своими руками мурзу сковырнуть даже сыну хана было чревато. Видимо, за Кан-Темир стояло много важных людей. Возможно, даже кого-то из самой Турции.

А так — отправить его на убой к подготовленным к бою русским, отличный план. То, что судьба может повернуться иначе, а какая разница? Отряды предателя ослабнут. Возможно, после боя он умрет от полученных ран или в процессе боя шальная стрела в глаз попадет. Также бывает.

Не стопроцентный результат для меня, но приемлемый. Чего-то такого я ждал. Теперь главное — выбраться.

Я поклонился, стал отступать.

Тем временем сын хана заговорил на татарском, начал отдавать приказы. Подозвал к себе паренька, что-то быстро проговорил ему.

Не поворачиваясь к его трону и его персоне спиной, чуть склонив голову, двинулся к выходу. Ждал нападения, вновь собрался, напружинился. Пока возникла небольшая заминка, кто-то из окружения мог попытаться пырнуть меня вбок, кинуться. Но, все они переглядывались, говорили друг с другом.

Я им стал неинтересен. Почему? А какой смысл убивать? Месть. Потом да, может быть. А вот сейчас их всех занимал единственный вопрос: как после всего этого подняться выше по карьерной и социальной лестнице. Если ты замешан в заговоре, то надо очень