Видящая... Свет во тьме - Анна Щербина

Я закричала, закрыв глаза, ожидая неминуемой атаки. Но ничего не произошло. Открыв глаза, я увидела, что кикимора замерла в нескольких сантиметрах от меня, словно наткнулась на невидимую стену. Она дергалась, шипела, но не могла двинуться дальше.

Димитрий, оправившись от визга, подошел ко мне. В его глазах читалась тревога.

— Ты в порядке? — спросил он, осматривая меня с ног до головы.

— Да, — прошептала я, все еще дрожа от страха. — Но что это было? Почему она остановилась?

Димитрий нахмурился, глядя на кикимору, которая продолжала безуспешно пытаться прорваться сквозь невидимую преграду.

— Твоя защита не подпустила ее к тебе. Но с более сильным противником может не сработать, — и тут его глаза сверкнули алым бликом, и я отступила назад.

— Кто же ты все-таки такой? И как оказался рядом в нужный момент? — выдавила из себя вопросы и оглянулась. Бежать было некуда, да и бессмысленно, с его скоростью нагнать меня было не проблемой.

— Ты ведь уже догадываешься, кто я такой, — скорее утвердительно, чем с вопросом проговорил Димитрий. — Как см считаешь? — проговорил он и достал из-по куртки блеснувшую в свете луны мачете.

— Ты был в том лесу! — воскликнула и в ужасе закусила губу. — Что ты собираешься делать?

— Зря ты влезла во все это, Яна! — качнул головой Димитрий и резко отвернулся.

Я хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Прямо к моим ногам покатилась голова кикиморы. В ужасе я подняла глаза на Димитрия. Шок был настолько сильным, что я начала терять сознание. Онемевшими губами я прошептала, чувствуя, как он подхватывает меня:

— Я знаю кто ты, — мои глаза прикрылись, но я успела выдохнуть. — Ты вампир.

Дежавю — это такое чувство, что события, происходящие с тобой, повторяются с регулярным постоянством. Я постоянно чувствую, что это со мной уже было!

Вот и сейчас сидя в постели не понимала: как я снова оказалась в своей комнате у бабушки дома? Я ведь четко помню, что вчера ночью во время дождя была в лесу. А дальше... Дальше, словно туман поселился в голове скрывая от меня события ночи.

— Апчхи! — веско выдала и потёрла зачесавшийся нос. — Чего это я? Заболела? С чего это?

Укрылась одеялом и посмотрела в окно, там шел проливной дождь. Крупные капли барабанили в стекло отвлекая и не давя сосредоточиться. Я поежилась и сильнее закуталась в одеяло, и не удержавшись чихнул повторно. На лестнице послышались торопливые шаги моей ба.

— Заболела? — обеспокоенно проговорила она прямо с порога.

— Нет, просто перышко в нос попало, — улыбнулась ей и неосознанно потерла рукой нос.

Но мою бабушку трудно обманут, это вообще почти не реально. Она подошла ко мне и приложила руку к моему лбу. Всплеснула руками и покачала головой.

— Так, умывайся пока, я сейчас вернусь, — и погрозила мне пальцем.

Осмотрела меня с ног до головы и только после этого стремительно ушла из комнаты. Я откинулась на подушки и прикрыла глаза. По телу прошла дрожь, меня начало знобить. По ощущениям, температура тела стала стремительно ползти вверх.

Что-то не так, что-то меня тревожит. Я попыталась сосредоточиться на дыхании, но сердце колотилось все быстрее, а дрожь не утихала. Если я не была вчера в лесу то, почему я так простыл? Зубы выдавали чечетку, а мысли скакали в голове вместе с ними.

Внутри меня бушевали эмоции, и я не могла понять, откуда они берутся. Я чувствовала себя уязвимой, как будто открытая рана, которую никто не замечает. Я забыла что-то важное! Что-то, что я должна знать!

Я не могла избавиться от ощущения, что что-то важное ускользает от меня. Но в голове царила пустота, от попыток вспомнит эту ночь, к горлу подкатывала тошнота. Я чувствовала, как страх поднимается из глубины моей души.

Когда была готова уже скатиться в истерику и по правой щеке скатилась одинокая слеза, в комнату вошла бабушка, неся поднос с дымящейся чашкой и розовой аптечкой под мышкой. Моя ба всегда несет свет в мою жизнь и сейчас я смогла слабой ей улыбнуться и провалиться в легкую дрему.

— Нет внученька, так дело не пойдет! Выпей! — требовательно приподнимает меня и вливает какую-то горькую жижу. — Не морщись, лекарства не бывают сладкие! — хмыкает он и резко скидывает с меня одеяло. — Да ты вся горишь! — восклицает бабушка, а я пытаюсь возразить, но у меня ничего не получается. Мое тело прошибает холод, от которого я начинаю дрожать.

Она куда-то ушла, а я в страхе съежилась. Что со мной? Я никогда так сильно не болела! Мое сознание пыталось бороться, но слабость во всем теле не давала успехов в неравной борьбе со странной болезнью.

Разговор за пределами ливня…

— Что с ней? — спросил Роман и откинул назад свои слегка отросшие светлые волосы назад, хоть и сейчас они походили на мокрые сосульки из-за проливного дождя.

— Её тело отвергает внушение, плюс ко всему было ночное потрясение, сказавшееся на итак ослабленную психику, — холодный и слегка отстраненный тон Димитрия не мог обманут своего друга, так как он знал, что за напускной отстранённостью таится добрый и отзывчивый человек. Но Димитрий умело скрывал свои чувства от окружающих.

— Что ты сделал? — пораженно спросил Роман его.

— Я просто хотел ее защитить, — гулко ответил Димитрий и перевел свой взгляд на окно, где мучилась девушка. — Я все исправлю… только дождусь ночи.

Глава 5

Глубокая ночь, состояние между сном и явью…

Яна…

Бред — это то чувство, когда происходящее с тобой кажется полнейшим абсурдом.

Вот поэтому присутствие постороннего в моей комнате воспринималось мной глюком, придуманным истощенным мозгом от жара. Мокрая и дрожащая от холода я металась в постели, но затихала под убаюкивающий и слегка чарующий мужской голос.

— Тише девочка, я так хотел уберечь тебя от этого мира, — я хотела возразить, сказать, что взрослая и не надо меня ни от чего оберегать, но из груди вырвался только хрип. — Хотел сохранить твой свет, который померкнет, как только ты столкнёшься с темной гранью этого мира.

Я выгнулась от сковавшей моё тело судорогой и на мою грудь легла тяжелая рука, не давая мне шевелиться. Глаза обожгло слезами, а тело онемело от пронизывающей боли. Я перестала понимать где реальность, а где бред сошедшего сума мозга.

— Прости, мне придётся кое-что сделать, — если бы я воспринимала происходящее, то может быт испугалась, а так мне было всё равно, о чем он