Деньги не пахнут 7 - Константин Владимирович Ежов

Он пытался разжечь возмущение, но вместо огня публика зевнула. Всё звучало слишком высокопарно.

– Этот иск – не просто защита Allergan. Это борьба за справедливость на финансовом рынке. Мы не потерпим подобного поведения и ответим всеми законными средствами.

Благородно, сухо, без искры. А ведь людей зажигает не абстрактная справедливость, а то, что бьёт по их собственному карману.

"Не так это делается…" – подумалось с лёгким раздражением.

Чтобы злость зазвенела в сердцах, нужно было сделать её личной. Чтобы каждый у телевизора ощутил себя обманутым.

Через несколько часов в эфир вышло новое лицо. Камеры щёлкнули, свет ослепил, воздух в студии пахнул раскалённой пластмассой и кофе.

– Когда на рынке появляется новость о слиянии, акции компании-мишени обычно растут. Многие из вас следят за такими новостями, надеясь на небольшой, но честный заработок. Но пока вы сидели с калькулятором и лупой, Акман уже получил информацию напрямую от Valeant и молниеносно начал скупать акции.

Слова легли мягко, но остро, словно нож, скрытый под бархатом. Так делается ненависть – бесшумно, точно и с запахом крови в воздухе.

Толпа мелких инвесторов, людей, что каждое утро начинали с чашки дешёвого кофе и ленты новостей, оказалась идеальной целью. Те, кто следил за цифрами на экране, мечтая урвать кусочек удачи, даже не подозревали, что стали пешками в чужой игре.

На экране вспыхнуло лицо ведущего, его голос звучал спокойно, но под ним дрожал металл:

– И это ещё не всё. Подумайте о тех, кто продал акции Allergan до того, как вспыхнула новость о слиянии. Знали бы они о готовящейся сделке – ни один не расстался бы с бумагами по старой цене.

Кадры сменялись, на экране мелькали графики, пульсирующие зелёными и красными полосами. Шум толпы у мониторов в брокерских конторах напоминал ропот улья. Там, где раньше царила скука, теперь закипали разговоры, воздух пах пылью, перегретым пластиком и кофе из автомата.

– Тогда акции стоили сто двадцать пять долларов, – продолжил ведущий, – а вскоре поднялись до ста шестидесяти шести. Maverick Investments уже получил тридцать три процента прибыли – миллиард двести тридцать миллионов долларов чистыми.

Фраза повисла в воздухе, как удар гонга. Люди, привыкшие считать каждую сотню, ощутили, как в груди зашевелилось что-то горячее и злое.

Зависть – древний, острый запах, узнаваемый сразу.

Что может быть противнее, чем узнать, что сосед купил участок и разбогател? А если участок достался ему незаконно – и не просто сосед, а богач, что играет судьбами, словно фишками?

– Доступ к информации Акман получил не благодаря проницательности, – гремел голос, – а напрямую от главы Valeant. Это и есть инсайдерская торговля. Мог ли простой инвестор, сидя у экрана, получить тот же шанс? Нет. Простому человеку недоступны встречи один на один с генеральным директором.

Камера плавно приближалась. Ведущий смотрел прямо в объектив, словно обращался к каждому зрителю по отдельности.

– Миллиард двести тридцать миллионов. Вот цена того, что доступно лишь одному проценту людей. Остальные девяносто девять платят за их роскошь.

Эти слова сработали, как спичка, брошенная в сухую траву.

– Один процент против девяноста девяти – лозунг, который когда-то гремел на Уолл-стрит, ожил вновь.

– Жадность одного процента давит всех остальных!

В соцсетях запахло серой и злостью. Хэштеги множились, как искры в темноте:

– Опять эти богачи! Тридцать три процента прибыли, когда остальные довольствуются нулями!

– Конфисковать каждый цент!

– Почему никто не останавливает их?

"НечестнаяИгра"

"ПродажнаяСистема"

Смех сменился гулом возмущения. Старые раны – кризисы, потерянные дома, обесцененные сбережения – снова открылись.

Теперь в бой вступили не пациенты и не бойкотчики, а люди с брокерских форумов, те, кто жил надеждой на честный рынок.

Акман, почувствовав, как надвигается буря, поспешил оправдаться.

– Это недоразумение. Всё законно. Каждый шаг был согласован с юристами, – заявлял он в интервью, глядя прямо в камеру.

Но слова, рассчитанные на защиту, превратились в нож, обращённый против него.

– Раз он говорит, что всё законно, значит, законы гнилые!

– Закон для богатых!

– Они всегда уходят с прибылью, а мы платим!

Люди слышали совсем не оправдания. Они слышали: "Закон на моей стороне." И с каждым часом убеждались – система прогнила до основания.

Для настоящей справедливости нужны были другие методы. Гул общественного возмущения достиг апогея. Настало время вывести на сцену героя, которого толпа ждала.

В студии вновь вспыхнул свет. Голос, спокойный и холодный, прорезал эфир:

– Бизнес-модель Акмана и Valeant не просто порочна – она угрожает самой идее справедливого рынка. Хищнические схемы должны быть остановлены. И они будут остановлены.

Толпа затаила дыхание. Каждой клеткой чувствовалось приближение развязки, как перед последним аккордом.

– Pareto Innovation открывает короткую позицию против Valeant. Объём – один миллиард долларов.

Эти слова прогремели, будто выстрел. Вибрация прошла через экраны, телефонные линии, через сердца людей, уставших быть обманутыми. Воздух дрожал от ожидания. Начинался настоящий финал.

***

Объявление Сергея Платонова о короткой продаже пронеслось по финансовому миру, словно ревущий тайфун, сметая покой и привычный ритм деловых кварталов. Новости гремели со всех экранов – от аналитических каналов до утренних шоу, где обычно обсуждали погоду и курсы валют. На экранах мелькали взволнованные лица ведущих, а внизу ползли красные строки: "Платонов открывает короткую позицию на миллиард долларов против Valeant!"

В эфире CNBC голос эксперта дрожал от восторга:

– За последние тридцать лет лишь трое осмеливались шортить свыше миллиарда! Джордж Сорос, который в девяносто втором поставил на колени Банк Англии! Майкл Бьюрри, предсказавший ипотечный крах 2008-го! И Уильям Акман, обрушивший Herbalife в 2012-м! И вот теперь – новичок с Уолл-стрит, фонд всего полгода как открыт, а уже рядом с легендами! Немыслимо, сенсационно, почти безумно!

Между стеклянных башен Манхэттена перекатывались эхом возгласы:

– Он спятил!

– С ума сошёл!

– Кто его подпёр деньгами?!

Даже самые прожжённые трейдеры теряли дар речи.

На экране ведущая попыталась вернуть разговор в русло:

– Для зрителей, которые не знакомы с короткими продажами… объясните, что это вообще такое?

Эксперт вытер лоб платком и заговорил, стараясь сдержать дрожь в голосе:

– Короткая продажа – это когда инвестор берёт акции взаймы, продаёт их, а потом выкупает обратно дешевле,