Конь бледный - Евгений Щепетнов

Как протащил? Так не оружие ведь – почитай, трофей. Начальство не поощряло мародерство, но ведь это и не мародерство, забрать у духа или игиловца – разве это грабеж? Пачку-другую баксов, колечко, цепочку – тем более что часть трофеев перепадала и командирам… чтобы глаза закрывали. Нормальная практика, должен же человек как-то жить? Зарплата хорошая, да, но домик за городом на нее не выстроишь, а каждый день ходить между жизнью и смертью – как-то ведь должно компенсироваться?

В общем – оружие нельзя, а вот такие приятные мелочи можно. Только вот не так уж и часто они попадаются. Большинство из бородачей просто голодранцы, наживаются их командиры, эти же регулярно отправляются к гуриям на тот свет, не успев и как следует пограбить. Впрочем, а кого грабить-то? Кого можно было грабить – давно разграбили или же они сбежали от войны. Чудо, что попался такой вот «денежный мешок» – пачка баксов, около двадцати тысяч, побрякушки. Другое колечко отдал полковнику Семину – типа, для жены! Надо было видеть, как загорелись у него глаза – жадноват полковник-то… да и вообще мудак. Не настоящий офицер – кабинетник. И кто его поставил командовать разведкой? Впрочем, это теперь без разницы – кто поставил. Его, Николая, теперь это не касается. Совсем не касается.

Прислушался – рыдания стихли, журчала вода. Николай сдвинул брови, хотел встать – мало ли, что она там делает?! Не дай бог… Но вода перестала журчать, зашуршало полотенце, зашлепали босые ноги. Успокоился.

Задумался – правильное ли решение он принимает? А как же Нюська? С ней что будет? И тут же усмехнулся – Нюська, на минуточку, уже взрослая женщина! Небось и любовник есть, неизвестно какой по счету! В европах – там этому быстро учатся!

Впрочем – и в России тоже. Запад, он, как запах дохлятины, – пропитывает все, чего коснется. После девяностых молодые-ранние быстро выучили урок, преподанный им западной демократией. Это сейчас пошел возврат к истокам, к здоровому образу жизни – во дворах появились турники, брусья, на которых здоровые, чистые, не пахнущие табаком и пивом парни и девчонки крутят сальто. Это сейчас пропагандируют любовь до гроба, во главу угла ставят семейные ценности, а тогда… тогда – свободная любовь, отрицание извечных духовных ценностей, все, как там, в Лондонах-Парижах, в Нью-Йорках-Лос-Анджелесах. Спохватились наконец-то… только не поздно ли?

В общем – не пропадет Нюська. Не такой она породы! Зиминского рода, крепкого!

И тут же скривился – эх, Валька, Валька! Ну как ты могла?! Почему не дождалась?! И снова прошибла мысль – не сама! Точно – не сама! Не могла Железная Валька, как он ее в шутку называл, дезертировать, бросить их с Нюськой одних! Убили ее, точно.

– У природы нет плохой погоды… – ожил Валькин телефон, и Николай построжел лицом: снова они?! Точно! Они. Ведь сказал же – завтра!

– Слушаю… – Бесстрастный голос Николая впитался в трубку, и оттуда послышался резкий, какой-то скрежещущий голос девицы:

– Это кто? Мне нужна Федосова Валентина!

– Я ее брат.

– Брат? А куда делась должница?! Вы знаете, что она должна около тридцати миллионов рублей?! Вы вообще там башкой думаете?

– Думаем, – спокойно ответил Николай, вцепившись руками в крышку стола. Ему хотелось удавить наглую суку. Нет, не удавить – просто порвать ее на части! Вырвать руку, а потом этой рукой забить гадину до смерти!

Он даже представил эту картину и с минуту сидел, тяжело дыша, прогоняя красную пелену от глаз. Накатило. Опять накатило! Проклятая контузия…

– Да вы понимаете… С вами будем говорить не так… Вы пожалеете…

Наглая девица распиналась, заводясь от своих слов, но Николай ничего не отвечал, окаменев, похожий на статую мыслителя, высеченную скульптором Роденом. Наконец, он справился с собой и, перебивая разошедшуюся девицу, веско сказал:

– Вам что, разве не сказали? Я завтра, во второй половине дня, приезжаю в ваш офис, чтобы расплатиться за долг моей сестры. Что тут неясно? С какой стати вы названиваете мне ночь-заполночь?

– Мне ничего не сообщили… – слегка растерянно ответила девица и тут же нашлась. – Это ваша вина, что вам названивают по ночам! Вы испортили жизнь и себе, и племяннице! Кажется, ее Нина зовут? Видишь, мы все знаем! Так что давай-ка, не увиливай, оплачивай долг, а то непоздоровится всей вашей родне! Не только вам, уродам!

– Слышишь, ты… – Николай скрипнул зубами и снова сдержался, выпустив воздух шумно, будто прокололи шину. – Завтра в семнадцать ноль-ноль я буду в вашем офисе с деньгами! А сейчас – пошла на..!

Он отключил телефон и с минуту смотрел на него, ожидая – зазвонит или нет. Когда плеча коснулась рука – он не вздрогнул, шаги Нины Николай услышал давно, но, занятый беседой, не хотел отвлекаться.

– Опять они?! – Голос Нины дрожал, и Николай подумал, что Нина сейчас расплачется. Но девушка сдержалась и села на диван, целомудренно прикрыв колени полами халата. Совершенно автоматически прикрыла, и Николаю это понравилось – не совсем, видать, развратила племяшку проклятая Европа, стесняется сидеть перед мужиком с голыми бедрами по пояс, даже если этот мужик родной дядька, который знает ее как облупленную. Приличия должны быть!

Николай молча посмотрел на нее, задумался – стоит оно того или нет? Ломать свою жизнь, считай – спускать в канализацию? Ведь не простят. Несмотря на то что он орденоносец, заслуженный офицер с безупречной биографией. Ведомство тут же от него отступится – зачем им преступник? Одно дело – убить ради государства, по приказу. И совсем другое – по собственной инициативе. А в том, что придется убивать, – Николай не сомневался. И надеялся, что придется. Кто-то должен ответить за смерть Валюхи! Должен! Иначе нет в мире справедливости!

– У тебя есть телефон следователя? – спокойно спросил Николай, не обращая внимания на то, как прыгали губы Нины. – Запиши мне его. И я должен тебе кое-что рассказать…

Он около получаса разговаривал с Ниной – показал ей, где лежит завещание, сказал пин-код банковской карты, мол – так, на всякий случай! Если с ним что-то случится. Нина тут же все поняла – умненькая девочка. Начала плакать, ругаться – даже матом. Он пригрозил нашлепать ей по губам, а потом вымыть их мылом – если не перестанет так выражаться. Тогда Нина успокоилась и еще с полчаса убеждала, что следствие разберется, что не надо делать ничего «такого» – чего именно, она не знала, но… скорее всего представила, как дядя Коля приходит в офис коллекторов и бьет им морды, а потом его сажают за «хулиганку», увольняют со службы. Глупенькая!

Николай заверил ее, что ничего такого и в помине не будет, он не собирается в тюрьму за избиение каких-то уродов. Просто поговорит с ними, попытается выяснить – откуда ноги растут у ситуации. И передаст все сведения следователю.

Врал, конечно. Уж чего-чего, а следователю передавать он ничего не собирался. Более того – решил, что нужно держаться от правоохранительных органов как можно дальше. Вначале он хотел встретиться с теми, кто ведет дело, поговорить, прочитать записку Вали, но потом передумал. Нет уж… нужно заходить с другого конца. Менты ничего никогда не решают без больших бабок смазки либо без приказа сверху. По крайней мере – по таким делам. Рейдеры умеют налаживать контакты с правоохранителями, потому и живут долгие годы безбедно и в свое удовольствие. Деньги – они решают все. И будут решать, пока существуют денежные мешки и преступления, которые можно заклеить зелеными купюрами.