Куда приводят коты - Олег Фомин

– Чувствую твое раскаяние, брат, – говорит Альхор. – Это один из моих талантов, знать, что чувствуют другие. Он помогает выносить справедливые решения. Но одного раскаяния мало. Я должен знать, какая причина толкнула тебя на столь опрометчивый шаг.

Глядя Альхору в глаза, я покачал головой.

– Я не собирался причинять Леону вред! Просто разозлился… До этого случая я понятия не имел, что моя злость способна… на такое.

– Да что ты говоришь! – воскликнул Леон с иронией.

Он неловко, но без посторонней помощи запрыгнул на парапет бассейна. Выглядит потрепанным, однако харизму не растерял. Два сфинкса держатся по обе стороны рядышком, как санитары, подпереть, если босс пошатнется. Остальные следуют позади.

– А не твоя ли злость, – продолжает главарь сфинксов, – искалечила моих ребят на крыше твоего даймена?

– Они напали на меня!

– Но я-то сейчас не нападал!

– Альхор, позволь вмешаться, – спокойно обратилась к белому стражу Карри.

Тот поднял на нее взор, после чего кивнул.

– Говори, сестра.

Карри легко и нежно подхватила меня на руки, я ощутил под собой тепло девичьих коленей, живой песок платья закружился вокруг моего тела плотнее, щекочущий массаж пробирает до мурашек, я даже на мгновение отвлекся от скверного недоразумения, в которое только что влип. Как все-таки здорово, что каменная шкура, будучи невосприимчивой к боли, пропускает внутрь приятные ощущения!

– Леон объявил на Рифа настоящую охоту, – заговорила Карри. – Последние несколько дней мы провели вместе, посетили кучу мест, но где бы перемир нас ни прятал, всюду преследовали сфинксы и пытались изловить моего друга. Мне-то хлопот не доставляли, а Рифу пришлось учиться отражать их нападки. Он молодец, и все же это испытание для нервов. Вот они и не выдержали, когда он увидел того, кто устроил ему такую нервотрепку. Но Риф и правда не знал, к чему приведет его гнев. Если бы знал, уверена, он бы себя сдержал. Ему очень хорошо в Бальзамире, и он бы ни за что не стал лишать себя права возвращаться сюда снова и снова.

Смотрю на Карри с благодарностью. Кристалл в диадеме сияет ярче, ладони не перестают поглаживать мою спину. Горящие не менее ярко опалы ногтей рождают в пространстве оранжевые ленты света. Карри покосилась на меня, губы тронула заботливая улыбка. Непробиваемое чувство защищенности и покоя обволокло мне сердце. Наверное, это ощущает младенец в утробе матери…

– Леон, – услышал я голос Альхора, и голова невольно повернулась к нему.

Тот, глядя на вожака сфинксов, задал вопрос:

– Ты действительно охотишься на Рифа?

– Парень все не так понял, – отвечает Леон тоном актера, дающего интервью толпе поклонников, – я лишь хотел пригласить его в гости на дружескую беседу, мои ребятки пытались передать приглашение, а парень почему-то шипел, убегал, кидался в драку… Но я зла не держу, все мы не без причуд.

Альхор вновь спустил свое внимание на меня.

– Брат, скажи, почему Леон тебя преследует?

Прежде чем ответить, я не мог не скрестить шпаги взглядов с виновником моих бед. Тот наклонил голову вперед, из-за круглых черных стекол всплыли глаза, Леон смотрит исподлобья, хвост медленно, как водоросль, извивается…

– Потому что я сбежал из его даймена.

Толпу всколыхнул возбужденный шепот, брови Альхора приподнялись, затем плавно вернули прежнее положение, под ними блестит отрешенная задумчивость. Отовсюду посыпалось:

– Ты был в даймене этого подонка?!

– С ума сойти…

– И что там?

– Ты хорошо запомнил то место?

– Отведи нас туда!

– Загляни на Пригоршню, Риф! Обеспечу крутыми артефактами… за кое-какие сведения.

На меня вдруг снизошло, каким оружием против Леона и всей его банды я владел все это время. Врагов, как я погляжу, он успел нажить немало. Народ все никак не успокоится, порция секрета, что я впрыснул в массы, циркулирует, словно ток, по кольцу слушателей, прыгает по языкам и ушам, обсуждение разогревает атмосферу…

Леон, надо отдать должное, принял удар стоически. Сидит, челюсть приподнята, углы воротника торчат, как колючки, черные монетки линз в оправе отсвечивают надменностью.

А вот его гвардия, словно зеркало, отражает тайное настроение предводителя. Сфинксы места себе не находят, бродят вокруг Леона, хищно сгорбившись, скалят зубы, стреляют в толпу злыми взглядами… Один даже развернулся к публике задом, пометил территорию. Такое чувство, будто словесное перетирание вброшенной мной новости причиняет им физическую боль.

Такой поворот событий придал мне уверенность.

Я встал, передние лапы забрались на Карри поближе к лицу, мой нос оказался напротив ее губ.

– Карри, ты больше никому не рассказывала про логово Леона? – спросил я тихо.

Рыжая принцесса с улыбкой покачала головой.

– Нет, – ответила так же тихо.

Я кивнул.

– Отлично.

Затем развернулся к Леону.

– Послушай, Леон! – начал громко.

Разговоры сразу умолкли, сфинксы, как по команде, повернули головы ко мне, я продолжил:

– Я мог бы разоблачить твой даймен уже давно. И неплохо на этом нажиться. Тем не менее, о нем пока никто не знает, кроме меня и Карри. Даю слово, здесь, при множестве свидетелей, что это знание останется только с нами… если ты прекратишь преследовать нас обоих.

Означенное мною «множество» ожило возгласами разочарования:

– Э-э-эй!

– Не надо, Риф!

– Этот лысый сукин сын тебя обманет!

– Парень, подумай! С моими артефактами Леон и его черти к тебе близко не подойдут!

Они кричат что-то еще, но я не слушаю.

Смотрю на главаря сфинксов.

– Что скажешь, Леон?

Тот отвечать не торопится. Настолько, что голоса вокруг успели смолкнуть в ожидании…

Наконец, неподвижная фигура в плаще и очках шевельнулась. Передняя лапа поднялась к морде, Леон пару раз деловито шаркнул языком перепончатый веер когтей.

После чего произнес:

– Будем считать, инцидент исчерпан.

И продолжил вылизывать лапу.

Его банда перестала агрессировать на окружающих, шаги лысых лап около предводителя теперь спокойные. Горбы осели, спины изогнулись в противоположную сторону, каждая линия осанки излучает высокомерие. Сфинксы перешептываются, тихий заговорщический смех и косые взгляды в мою сторону…

Кольцо наблюдателей вокруг меня, Карри, стражей и сфинксов бурлит репликами, похоже на гигантскую сковородку, стоило бросить мой с Леоном свежеслепленный, как котлета, договор, и он тут же заскворчал в горячем масле самых разных мнений.

Однако все начали замолкать, когда Альхор обратился ко мне:

–