Крылья за спиной - Саманта Миллс

Когда ей снова удалось заговорить, она махнула рукой в сторону первой женщины:

– Она?..

Водайя поджала губы.

– Пока нет. Оставайся у двери. Смотри, чтоб мне никто не помешал.

Это оказалось хуже, чем Зеня себе представляла. Жестокость во время драки пугала, но, по крайней мере, ее получалось оправдать самообороной. То, что происходило дальше, было пыткой. Крылатая била женщину, резала ее, выворачивала ей сломанную руку, пока несчастная не потеряла сознание, а затем новым ударом привела в чувство и проволокла по крови ее павшей товарки.

– Где оно? – требовала ответа Водайя. – Я знаю, оружие у вас есть. Я все знаю. Твои друзья умрут ни за что. Говори, где оно!

Дикое желание охватило Зеню – возразить, уйти. Если и был момент провести черту, пойти на принцип, оставить в прошлом ошибки и признаться во всем Мехе Петрогону, то сейчас. Но женщина заговорила.

– Ты не можешь остановить то, что надвигается, – произнесла она, тяжело дыша.

Водайя хмыкнула и вывернула женщине сломанную руку. Хриплый крик с трудом пробился наружу из клетки сломанных ребер. Всего за несколько минут сопротивление превратилось в отчаяние.

– Я не знаю, не знаю! – закричала женщина.

– У вас есть лазутчик среди наших, – спокойно сказала Водайя. – Вы подкупили одного из нас и рассчитываете, что этот человек расчистит вам путь. Рассказывай.

– Я не знаю.

– Рассказывай об оружии.

– Я не знаю!

– Водайя, – шепнула Зеня, но та бросила на ученицу такой злобный взгляд, что вопрос увял на корню.

Крылатая прижала свою жертву к полу и все спрашивала, поначалу спокойно, затем сердито, пока женщина не заплакала, будто сломанная вещь.

– Кто? – повторяла Водайя. – Кто? Одно слово – и я перестану.

И наконец, хвала Пятерым:

– Вы на связи с крылатым Раксой? Ракса помогает прятать оружие?

– Да, – выдохнула женщина. – Да, да, да. Ракса.

Все закончилось быстро, и Зеня вздохнула с облегчением. Однако продлилось оно недолго, потому что, стоило им отойти от замученной женщины подальше, Водайя обрушила на нее свой гнев:

– Если ты еще раз сунешься мне под руку, я выгоню тебя из программы Павы. Ясно? Ты понимаешь, что́ мы только что узнали?

– Да, – пискнула Зеня, хотя слышала о новом оружии впервые. – Я просто…

Водайя замерла в нескольких дюймах от Зениного лица, грозно нависнув на ней крыльями.

– Ты просто – что? – прошипела она.

Зеня не могла на нее смотреть, вместо этого она уставилась на мертвых женщин и пробормотала:

– Мне кажется, она не понимала, что говорит.

– Слушай меня очень внимательно, – сказала Водайя. – Это наша цель. Искоренить всякую угрозу Радежде. Остановить ее. Нельзя решать по ходу дела, на что ты готов ради ее достижения, а на что – нет. Как ты понимаешь, нам нужно больше доказательств грядущего вторжения. Вот и все.

– Но Меха Петрогон…

Водайя ткнула ее пальцем в грудь.

– Меха Петрогон изменил своему призванию, – выплюнула она. – Годы мира сделали его трусом. Мы живем в непростые времена, Пава Земолай, и я предвижу еще более трудные времена впереди.

Зеня хотела возразить, защитить Меха Петрогона. Она стиснула зубы, но сомнение слишком явно читалось у нее на лице.

– Грядет битва, – сказала Водайя. – Командиры упрямы, но они поймут мою дальновидность, когда грянет бой.

– Я верю тебе, – прошептала Зеня несчастным голосом.

– Нет, не веришь, – сузила глаза наставница. – Но скоро поверишь. Я брошу Петрогону официальный вызов.

Зеня отпрянула:

– Ты бросишь вызов Меха Петрогону? Не крылатому Раксе?

– Недостаточно вырвать один сорняк, – фыркнула Водайя. – Меха Петрогон повелся на Раксину ложь. Это показывает фатальную ошибочность его суждений.

Она вытерла нож мертвой женщины о спинку кресла и повесила на пояс.

– Я пошлю ему вызов, и через три дня мы обнажим свои души перед меха-дэвой, предоставив ей судить, у кого из нас чистое сердце. Тогда ты увидишь, кто прав.

Свидетелем самого вызова, брошенного в узком кругу на военном совете на вершине башни, Зеня не была, но слышала, как о нем шептались позже. Говорили, что Меха Петрогон ушел, не сказав ни слова.

Когда крылатые и службы обеспечения выстроились рядами перед ритуалом обнажения души, безмолвная война шла уже полным ходом. Ракса недвусмысленно заявил о поддержке Голоса, а мнение Водайи о них обоих все и так знали слишком хорошо.

Из города поступали противоречивые новости: то ли на земле мир, то ли бои возобновились; то ли вокруг повторного созыва совета Пяти запланирован праздник исцеления, то ли оный праздник лишь прикрытие для коварного нападения.

Секте воинов требовалась ясность. Ей нужен был Голос, способный преодолеть все испытания.

Три ночи предвкушения, и вот третий день окрасил темно-лиловым небо над бесстыдно нетерпеливой аудиторией. Обнажение душ должно было состояться на рассвете, но толпа собралась на крыше башни Кемьяна уже вскоре после полуночи.

Водайя последние часы провела в размышлениях. Зеня металась по своей комнате, не в силах уснуть. Она ковырялась в меха-порте, читала труды святых, переставляла свои скудные пожитки и ждала, ждала. И гнала из головы предательские мысли.

В предрассветный час они поднялись наверх: Зеня на лифте, а Водайя на крыльях. Крыша была переполнена, и Зене пришлось локтями прокладывать себе путь вперед. При неблагоприятном исходе Водайе понадобится помощь, чтобы спуститься.

Меха Петрогон и Водайя стояли бок о бок у основания божьего древа. Перед ними в полном вооружении выстроились все четыре командира квадрантов.

В центре площадки высадилась Зуб, и первый ряд зрителей отпрянул, тесня соседей за спиной. Она принесла с собой ярко-зеленый меха-шнур с серебряными штекерами на обоих концах, покрытыми выбитыми на металле древними символами. Зуб медленно промаршировала вперед, держа шнур на вытянутых руках, словно кровавую жертву. Возможно, в свое время так и бывало.

Толпа жадно затаила дыхание, когда Зуб воткнула один конец шнура Меха Петрогону в затылок, а другой – прямо в ствол древа.

Командиры квадрантов запели.

Их голоса звучали в унисон, произнося слова, обычно дозволенные лишь Голосу. Тягостно было слышать, как священную музыку выводят самые обычных глотки. Отзовется ли меха-дэва? Голоса подключили к древу, но Голосу бросили вызов, а меха-дэва капризна. Однажды может и отказать.

Но не сегодня.

Божественный свет хлынул из портала ярче наступавшего дня, и в толпе раздались тихие вскрики удивления и облегчения. Зеня купалась в этом свете, глаза застилали слезы. Она изо всех сил пыталась сохранить самообладание, чтобы быть достойной служить божеству, пусть даже в этом свете она отчетливо видела собственные недостатки.

Водайя и