Сады Дьявола - Павел Юрьевич Гагарин

По щеке Стерн скатилась слеза.

— Вы обещали мне этот эксперимент! Вы сказали, что я смогу привить себе грибок! Как вам после этого верить?

— Я обещал подумать. Ничего больше я вам не обещал.

Пульхр с удивлением чувствовал, что совсем на нее не злится, скорее наоборот, в его душе расправляло лепестки чувство похожее на брезгливую жалость. Бедный маленький дьявол, она так хотела разбить свой личный садик, а злые люди помешали…

— Я вас ненавижу! — сообщила Стерн, вытирая глаза.

— Ничего, как-нибудь переживу. Предлагаю вам такой выход из ситуации. Через несколько дней мы будем на Земле, я высажу вас в первом же порту, и вы меня никогда больше не увидите. Пожелания какие-нибудь будут?

— Катитесь к черту.

— То есть пожеланий не будет.

— Выпустите меня.

— Нет. Остаток пути вы проведете здесь. И так уже достаточно натворили.

— Дайте хотя бы алкоголь!

— «Джо»!

— Да, господин капитан.

— Извести боцмана Олсен, чтобы за час до следующего прыжка доктору Стерн выдали полбутылки джина и плитку шоколада. Надеюсь, вам этого хватит.

* * *

Все дела были закончены. Теперь можно было позволить себе немного расслабиться. Когда капитан вошел в спальню, она была пуста, если не считать кота, который сидел на кровати в сложновывернутой позе и вылизывал то, что ему полагалось вылизывать по должности. Услыхав шум, кот поднял голову, поглядел на капитана как на незванного гостя и вернулся к своим обязанностям.

Пульхр снял китель и галстук, засучил рукава, сел на диван и закрыв глаза. Навалилась усталость. Уже много суток он спал по несколько часов. Ничего, после прыжка, во время марша к Земле можно будет отоспаться. Почувствовав, как сознание начинает отключаться, Пульхр поднялся и энергично прошелся по каюте.

Итак, что сегодня будем пить? Хотелось чего-то легкого, игривого, но в тоже время соответствующего моменту. Пульхр достал из бара бутылку, — кот настороженно выглянул из-под задранной к потолку задней лапы, — и занимался пробкой, когда вошла Петрова, прямая и холодная, какъ флагшток.

— Это что, шампанское? — спросила она, кивнув на бутылку.

— Просекко. Если быть до конца точным, то «Gustus Victoriae», что переводится как…

— Ой, да знаю я. Ты его уже пятый раз переводишь. Что за повод?

— Повод?

— Ну, это же у тебя какой-то символ. Впервые ты его достал, когда я осталась у тебя ночевать. Что на этот раз празднуешь?

С горловым чпоком пробка вышла из бутылки. Этот звук вспугнул кота. Пригнувшись, как будто над головой у него просвистело пушечное ядро, он стек на пол и по-пластунски уполз под кровать. Пульхр разлил напиток по бокалам, с удовольствием вслушиваясь в страстный шепот пены.

— Мы закончили большое дело. Хочу отпраздновать. Пока вдвоем. А когда получим вторую часть награды — всей командой. Кстати, доктор Стерн нас покидает: она изъявила желание сойти на берег в первом же порту.

Пульхр вгляделся в лицо Петровой. Вопреки ожиданию, эта новость не произвела особого впечатления.

— А я думала, мы празднуем пополнение.

— В смысле?

— Я слышала, что Чехов и компания остаются с нами.

— Нам нужна постоянная космопехота.

— Разве? До сих пор мы обходились наемниками. Что изменилось?

— Времена изменились. Теперь у нас будет много работы.

— Если и так, то нам гораздо нужнее абордажная команда.

— До сих пор мы прекрасно обходились без них…

— Когда он здесь появился, ты стал другим.

— Я-то прежний. У нас мало команды, и нам нужна космопехота. Команда Чехова решает обе проблемы. К тому же их командиру я могу полностью доверять.

— Почему ты так уверен?

— Он отдал за меня жизнь! Кому еще верить, если не ему?

— Это не тот Чехов!

— Технически это тот же самый человек!

— Успокаивай себя сколько хочешь, но это не так. Того Чехова, который за тебя умер, давно нет! А этот Чехов не смог спасти своего Пульхра! Он — точная копия, но при этом совершенно другой человек. Ты сам это прекрасно понимаешь!

— Нет!

— Тогда почему его орден и пистолет по-прежнему за стеклом у тебя в кабинете?

Пульхр осторожно, чтобы не запустить его в стену, поставил бокал на стол и поднялся.

— Чего ты хочешь? — делая паузу после каждого слова, спросил Пульхр.

— Отпусти его.

— Если я начну прогонять всех, кто тебе не нравится, с кем работать-то будем?

— Он нам не нужен, — Петрова тоже поднялась и встала рядом. — Пусть идет своей дорогой, — она вдруг прильнула к Пульхру. — Мы… Ведь нам же хорошо вместе?

— Уже не уверен.

Она отстранилась, скривила губы в подобие улыбки и отвернулась.

— Понятно. Как ты тогда мне сказал на выпускном? Братаны важнее цыпочек?

— Вот оно что! — Пульхр указательным пальцем поднял подбородок Петровой и заглянул ей в глаза. У нее был взгляд раненного в брюшную полость. — Ты же понимаешь, что я тебе этого не говорил? И никогда бы не сказал…

— Ты не говоришь — ты делаешь.

— Это был другой Пульхр! А это — другой Чехов!

— Да? Ты же сам только что говорил, что тот же самый!

Пульхр почувствовал, что вязнет в неумолимой женской логике.

— В любом случае, — рванул он из трясины на твердую тропу спасительного Устава, — решение о группе Чехова уже принято. Извини, что не посоветовался. Но я капитан этого корабля, и все вопросы буду решать по своему усмотрению.

— Ясно. В таком случае, господин капитан, могу я быть свободна?

Петрова вышла. Капитан подождал минуту, прислушиваясь не вернется ли она, потом взял бокал, сделал глоток и поморщился. Какой иногда у победы горький вкус! Он залпом выпил бокал, налил новый, и в этот момент освещение комнаты вдруг стало красным и мерцающим.

— Капитана срочно вызывают в Центральный пост! — сказал динамик внутренней связи голосом Юсупова. — Капитана срочно вызывают в Центральный пост!

Началось, подумал Пульхр. Он не спеша надел китель и отправился наверх.

Примечания

1

искусство любви

2

к вящей славе божией