Темный феникс. Возрожденный. Том 3 - Фёдор Бойков

площадка, по периметру которой были расставлены артефакты. Что-то вроде защитного купола, но с обратным действием. Обычные куполы не позволяли посторонней магии проникнуть внутрь, зато легко пропускали заклинания, направленные наружу. Этот же купол блокировал исходящую магию, чтобы обезопасить зрителей.

Граф Кожевников предоставил нам секундантов из числа гостей и два одинаковых меча, напомнив, что бой до первой крови проходит без применения магии. Разрешены только личные барьеры из родной стихии. Мы с княжичем встали в центре и дождались, когда активируют артефакты.

Как только нас накрыл прозрачный купол, Миронов пошёл в атаку. Наши мечи сошлись с громким лязгом. Удар княжича был быстрым и точным, но я парировал его своим клинком, ощутив неслабую отдачу в запястье.

Миронов перешёл в жёсткий прессинг. Удар снизу, скольжение по барьеру, мгновенный переход в колющий выпад. Я парировал, изучая его манеру.

Чёткие движения, экономящие силы — стандартная школа фехтования имперской академии, которую я видел у своих бойцов, прошедших обучение. Он бил сериями — два удара в голову, третий в корпус. Я не отставал от него, отбивая все его атаки.

Наши удары сопровождались звоном мечей, а потом и вспышками барьеров, когда мы оба усилили натиск. Взгляд княжича был сосредоточенным, дыхание ровным — он был не похож на того, кто несколько минут назад изображал ярость.

Я сделал обманный манёвр и ударил Миронова в плечо. Мой меч скользнул по световому барьеру, вызвав сноп слепящих искр. Я увеличил давление, заставляя княжича работать в защите. Мой барьер поглощал его атаки, но каждый удар расходовал энергию.

Меч княжича просвистел в сантиметре от моего лица. Я отшатнулся и провёл серию из трёх ударов. В голову, в рёбра и в плечо по диагонали.

А потом я понял, что этот ублюдок целится только в зоны с максимальной защитой. Он не собирался побеждать, он просто выматывал меня и тянул время, пока резерв моего источника неумолимо проседал.

Я изменил тактику. Вместо ответных атак я начал предугадывать его движения. Когда княжич занёс меч для удара слева, я уже ждал его. Наши клинки зазвенели от напряжения.

Миронов сделал неожиданный манёвр — развернулся, позволяя моему мечу скользнуть по его барьеру, и нанёс удар снизу. Я едва успел подставить свой меч.

Мы продолжили бой, и я заметил странности в поведении княжича. В ключевые моменты он замедлялся на долю секунды. Его защита была прочной, но не максимальной. Он явно сдерживался.

А ещё я заметил, что после серии быстрых атак его барьер на долю секунды мерцал над левым предплечьем. И это не могло быть ничем иным, кроме как намеренной слабости, которую я должен использовать. Да он же подставляется!

Через десять минут я решил заканчивать бой, который всё больше походил на простое растягивание времени. Проведя ложную атаку в корпус, я резко изменил траекторию и ударил княжича в левое предплечье.

Мой клинок прошёл через ослабленную защиту и оставил глубокий порез на руке Миронова. На землю брызнула кровь, и купол тут же исчез.

Матвей Миронов отступил на шаг, зажимая пальцами рану на руке. В его глазах не было разочарования или злости. Казалось, что он даже доволен, будто всё шло по нужному ему плану.

Граф Кожевников объявил меня победителем, но вместо радости я испытывал разочарование. В себе, в противнике, во всём высшем обществе. Я будто не сражался, а выступал на сцене театра, где мы с княжичем играли отведённые роли.

Я огляделся по сторонам в поисках бабушки и Юлианы. Я точно помнил, что они стояли среди остальных аристократов. Бабушка ни за что бы не стала уходить с моей дуэли, но ни я, ни мой взор их не видел. Чуйка взвыла, кольнув меня между лопатками.

— Поздравляю, ваше сиятельство, — ко мне подлетела Анна Кожевникова. — Вот уж не ожидала, что кто-то сможет одолеть княжича Миронова на моих глазах.

Мне хотелось отшвырнуть девицу подальше от себя и растолкать всех гостей, чтобы отыскать Юлиану и бабушку. Но нельзя — демонов этикет и правила, которые я должен соблюдать, чтобы не подставить весь род Шаховских.

— Благодарю, — я скупо улыбнулся Анне, продолжая обшаривать взором собравшихся аристократов.

— Вы позволите мне сделать одно замечание? — не унималась Кожевникова. — Ваш барьер несколько раз во время удара становился настолько плотным, что закрывал даже ваше лицо. Во время дуэлей не принято укрываться за тьмой.

Я посмотрел на девушку с выражением, которое можно было посчитать зверским. На миг Анна дрогнула, в её взгляде появилось что-то похожее на сожаление. С её губ соскользнуло всего одно слово, которое я не смог расслышать даже находясь рядом. Но я узнал его.

— Прости.

Этого мне хватило, чтобы быстро отвесить поклоны всем жаждущим меня поздравить и вместо взора тьмы активировать клеймо, поставленное мной на душу и тело бабушки. Пламя феникса потекло по моим венам, разгоняя кровь и тьму. Оно искало сосуд, через который я пропустил свою силу и на котором оставил свою метку.

— Прошу прощения, мне нужно привести себя в порядок, — почти не осознавая того, что говорю, сказал я и рванул по следу.

Меня никто не стал останавливать или преследовать, так что вскоре я уже бежал через пустые коридоры резиденции графа. В закрытых шторами альковах я видел парочки, которые вместо просмотра дуэли решили уединиться, но я продолжал бежать, не обращая на них внимания. Я чувствовал, что опаздываю, но ничего не мог с этим поделать.

Я упёрся в запертую металлическую дверь, за которой пульсировало моё клеймо, а значит именно там находились бабушка и Юлиана. Я нырнул на изнанку и прошёл через стену. Когда я вышел из тени, мне хватило доли секунды, чтобы понять, что происходит.

Юлия Сергеевна была прикована магическими путами к стене. Она была в полубессознательном состоянии и не реагировала ни на что. Юлиана была распростёрта чуть дальше от неё и связана теми же путами, которые ещё и рот ей заткнули.

Перед ними стоял Мирослав Миронов. В руках он держал два артефакта, которые испускали некротическую энергию.

Но его я ожидал увидеть. А вот второго человека, имя которого слышал только раз в жизни, я даже не надеялся застать в компании своего будущего родственничка.

Декан целительского факультета академии магии его императорского величества, Аркадий Всеволодович Кольцов — грандмаг стихии света собственной персоной. И в его руках светились ярчайшим светом артефакты, похожие на сферы, отданные мне бабушкой. С одним единственным отличием — это были кристаллы с запечатанной силой магов света высшего ранга.

К счастью, оба мужчины не