Хроники Кайдарии. Дурная кровь - Андрей Плотник

провести всю жизнь, думал я, ощущая на душе какую-то щемящую тоску – в этой маленькой уютной деревеньке, в ежедневных рутинных заботах, подчиненных от века неизменному укладу, почти не затронутому переменой эпох… Когда твое собственное будущее туманно, идеал видится в предопределенности.

Какое-то время по обе стороны реки тянулись лишь густые черные заросли, клонящиеся к воде голые ивы да корявый ольховник. Но прямо по курсу над горизонтом уже висело темное косматое облако вечного смога – смрадное дыхание мегаполиса, прочно пустившего в отравленную землю свои бетонные корни. Город постепенно вырастал, нависая над нами верхушками башен, и острые шпили их впивались в подбрюшья облаков, как гигантские шприцы.

Было тихо, лишь весла мерно взбивали речную гладь, сея мелкой водяной пылью. Один раз навстречу попался катер речного патруля – тонкое скоростное судно с мощным пулеметом на носу. Вампир в солнцезащитных очках, замерший на корме, смерил нас быстрым взглядом, следуя своим привычным маршрутом, и презрительно отвернулся. В самом деле, наша группа не представляла собой ничего примечательного – так, очередная кучка провинциального сброда, желающего попытать удачи в городе. Весь наш скудный арсенал мы упрятали в холстину и сложили на дне лодки. Выхватить оружие в случае нужды было делом одного момента.

И вот мимо уже потянулись ряды приземистых толстостенных пакгаузов, лишенных окон, глухие стены заводов и причудливые, оплетенные многочисленными трубами корпуса фабрик, сбрасывающих в реку ядовитые отходы производства. Это был еще не Кроненбург, но уже его пригород. Воздух пропитался характерным смрадом, поднимающимся от загрязненной воды, и тонкая кисея дыма опутала нас, как неуловимые полупрозрачные тенета. На весла уселись Клаус и Уолли – не то чтобы в этом была нужда, но им тоже хотелось поразмять кости. Мы с Фроки пристроились рядом на баке, и мой массивный спутник вынул из-под холстины топор и принялся деловито елозить по лезвию точильным камнем, который, судя по всему, постоянно таскал с собой. В который раз я залюбовался этим грозным оружием, соединившим красоту и смертоносность, его резной рукоятью и причудливой вязью рун, вытравленных на металле.

– Давно у тебя эта штука? – спросил я.

– С самого детства, – Фроки сосредоточенно взмахнул точилом, и лезвие ответило на прикосновение высокой нотой.

– Где взял?

– Долгая история…. Слышал когда-нибудь про Альтейна?

– Средневекового охотника на вампиров? Читал пару саг, в которых он упоминался.

– Так вот, это его топор.

– Шутишь? – я недоверчиво скосился на Фроки, но тот оставался абсолютно серьезным.

– Вовсе нет. Я вырос на северо-востоке, в Садсторне. Сейчас это маленькая деревенька, но в былые времена на ее месте располагался целый город… Мы с матерью были рабами в поместье одного упыря из клана Орлок, который когда-то являлся большой шишкой в Кроненбурге, но потом попал в немилость и оказался сослан в глухое захолустье. Там у него родились дети от одной из жен, которых он с собой привез целый гарем. Мальчик и девочка, моложе меня всего на два-три года. Почему-то из всех рабов именно меня они невзлюбили сильнее всего. А мать была у меня красавица, посимпатичнее любой вампирши, так что хозяин обожал пить из нее… пока однажды не осушил до дна. С тех пор я не плакал ни разу в жизни, но над гробом матери ревел, как младенец. Мне было двенадцать. Когда гроб опустили в землю, я убежал в лес и долго бродил там один, проклиная всех вампиров на свете, и наших хозяев в особенности. А был возле деревни один большой холм, который в народе считали могилой какого-то древнего героя, причем чаще всего называли Альтейна, но звучали и иные имена. И вот в сумерках я вышел прямо к этому холму, и так мне вдруг стало тошно от всей нашей жизни, полной боли и унижений, что я упал на колени и стал просить этого самого героя, чтобы он восстал из мертвых и извел всех клыкастых под корень, как злостных вредителей… Но ничего не произошло, никто не явился с того света вершить правосудие, а я почувствовал себя полным недоумком. Потом взобрался на холм и долго сидел на его вершине, наблюдая, как за лесом гаснет закат, а когда пришла пора спускаться, увидел на противоположном склоне холма узкий черный провал. Раньше его там точно не было, я мог сказать наверняка, потому как этот холм еще мальчишкой весь излазил. Стоило мне приблизиться к краю провала, как земля начала расползаться под ногами, и я провалился вниз, в густую тьму, с ног до головы перепачкавшись липкой грязью. Перепугался до чертиков, конечно, хотя испуг быстро прошел, как только я увидел перед собой проход, убегающий вглубь холма. Стены были выложены массивными каменными плитами и покрыты замысловатой резьбой, полустертой от времени. Впереди не было видно ни зги. У меня сердце так и заколотилось от восторга, чувствуя близость тайны, которую я всей душой возжелал разгадать. В темноте кое-как выбрался на поверхность и побежал домой за лампой, но вот беда, к тому времени все упыри успели пробудиться и навстречу мне попались хозяйские отпрыски. Эта гадкая парочка как раз искала, над кем бы поизмываться, и я очень удачно подвернулся под руку. Как обычно, они долго оскорбляли и били меня, насмехались над моей покойной матерью и обещали выкопать ее тело и подкинуть ночью мне в постель, чтоб я по ней не скучал. Я стоически вытерпел все издевки – я всегда терпел, всегда был покорен и вынослив, легко перенося любую боль. В итоге вампирка высосала из меня огромное количество крови – как только не лопнула – так что я едва дотащился до барака, в котором жил. Обессиленный, провалялся там почти до утра, не имея возможности подняться, да хотя бы и просто пошевелить рукой или ногой. К рассвету мне уже полегчало – так со мною бывало всегда. Я перекусил, чем смог, прихватил керосиновую лампу и с трудом потащился в сторону леса. Периодически приходилось усаживаться на какой-нибудь пень и подолгу отдыхать – голова все еще кружилась. Когда я вышел к холму, почувствовал настоящий прилив сил, так уж мне хотелось поскорее разгадать его тайну. Я проник в дыру, скользя по рыхлой земле, зажег лампу и без тени страха нырнул в тоннель. Он оказался коротким и привел меня в низкую квадратную камеру, в центре которой располагался вытесанный из камня гроб. Поверхность его покрывали едва различимые руны. На дне, затянутые паутиной, пылились чьи-то кости – пожелтевший от времени и рассыпавшийся на части скелет. На груди у него