Арена: Уровень первый - Роман Костенко

— Можно? — спросил я, чуть приоткрыв дверь.

— Да, заходи, — она сразу отложила книгу и села на край ее лежанки. — Я ждала, что ты придешь, чтобы поговорить.

— За этим я и пришел.

— Я хочу поговорить о том, что между нами происходит. Я не давила на тебя раньше, потому что все время думала, что вдруг ты не забыл еще Маленту или она слишком сильно запала к тебе в душу, что там пока нет места кому-то еще.

— Что? Малента? Мы были вместе, да, но недостаточно долго, чтобы убиваться по ней долгое время. Она была хорошей девушкой, но ты полностью ее затмила.

Малика улыбнулась и убрала прядь волос за ухо. Я ее смутил и сейчас она выглядела, как юная девочка, которая впервые познала комплименты.

— И что будет с нами дальше?

— Знаешь, в самом начале, когда нас только привели в лудус, я все время думал, что ты сторонишься людей, потому что ты такая вот опасная и жестокая одиночка, но теперь… Теперь я вижу, как ты переживаешь за всех. Ты чуткая и ранимая девочка, которая в силу обстоятельств выросла в жестоком мире. После каждого твоего боя, ты переживаешь об убитом тобой противнике. Теперь я понял и принцип твоих контрактов, где ты сперва изучаешь жертву, чтобы убедиться, что он заслуживает смерти. Мне недостает этих качеств. Ты моя путеводная звезда. Я хочу быть с тобой вопреки всему, что уже произошло и произойдет в будущем.

По щеке Малики потекла слеза. Чем дольше я говорил, тем больше становились ее глаза и еще больше вытекало из них слез. Она бросила мне на шею, когда я закончил говорить. Ее руки сжимали меня очень крепко, будто боялись, что если они меня отпустят, то отпустят навсегда.

Я не стал больше ждать. Мы должны были слиться воедино этой ночью. Я поцеловал Малику и медленно, неспеша уложил ее горизонтально на лежанку. Она поддавалась всем мои движениям. Поэтому я не стал останавливаться и снял с нее верхнюю накидку, оголяя ее грудь. Сразу за этим я снял ее шорты, в которых она всегда находилась в своей или моей комнате. Она была абсолютно обнаженной. Я поспешил снять с себя всю одежду, чтобы не заставлять ее ждать, ибо мне казалось, что она немного смущается. Сняв с себя всю одежду, я сразу лег на Малику сверху и вошел в нее и этой ночью наши отношения стали настоящими.

Глава 24

И зачем нужно было долго ждать, чтобы это случилось? Мы с Маликой теперь официально пара и я пока не понимаю, как мы должны себя вести. Наверное, это хороший знак. Когда я был с Малентой, то я даже не задумывался над этим вопросом, потому что не особо представлял наше с ней будущее. Да, надо было под одеялом по ночам, а в остальное время… Опять же да, мы друг друга поддерживали, подбадривали, но все это преподносилось с каким-то сексуальным подтекстом. Сейчас же с Маликой… Ай, да ну его, будь что будет.

Утром я проснулся раньше Дроу и ушел в обеденную зону, чтобы пораньше позавтракать и поговорить с Калькой, так как она обычно просыпается еще до рассвета. Но я просидел в одиночестве почти до самого завтрака и Кальки нигде не было видно. Странно…

Когда все гладиаторы поднялись в обеденную зону, то я увидел ее – Малику, которая выходила из лудуса и улыбаюсь, когда нашла меня глазами. Она одновременно спешила ко мне и медлила. Я понимал, что она хотела быть рядом со мной, но предчувствовала этот неловкий разговор после первого секса. Ей богу, мы как подростки…

Но Малика не успела дойти до меня, стражники ее опередили. Они появились из неоткуда и силком потащили меня к господину. Манерам этих ребят точно не научили. Они не стражники, а пыточники какие-то.

Господин был мягко говоря не в духе. Он рвал и метал по всему своему кабинету, перебирая варианты в слух, что же могло случится. Из его хаотичных выкриков я услышал: Калька, тварь, паскуда и где ее черти носят. Само собой я уже понимал, что дело пахнет жаренным и сейчас с меня будут спрашивать по полной.

— Виктор! Где эта сколькая девка?

— Кто? — я пытался разыграть непонимание.

— Калька! Вы вчера ушли в город вместе, но ее до сих пор нет в лудусе. Она не возвращалась.

— Я ей не мамочка и не папочка, чтобы следить и заботиться. Мы дошли вместе до города, это так. Там я ушел в магазин к Кадзиту тратить свой билет. Когда я оттуда вышел, то Калька шла за своим братом, которого увидела в толпе.

— Братом?

— Да, она должна в следующем бою биться против своего сводного нагульного брата на арене. Она его ненавидит, так что ей этот бой будет в радость, если вы переживаете, что она из-за этого сбежала. Я ее догнал и мы увидели, как ее брат покупает свитки заклинаний третьего уровня.

— Ему не должны были продавать такие свитки. Либо Калька что-то напутала, либо…

— Либо он решил сжульничать. Именно. Но на этом я Кальку покинул. Я вернулся в лудус, а она сказала, что хочет еще за ним понаблюдать, чтобы разобраться, в чего еще от него можно ждать в бою.

Господин какое-то время молчал. Он подошел к балкону и посмотрел вниз на тренировочную площадку. Я не знал и даже не догадывался, что сейчас происходило в его разуме, но понимал, что его настроение переменилось. Его лицо приняло снова человеческий оттенок, вены на висках больше не пульсировали и стало очень тихо.

— С одной стороны, ее решение верное. Когда противник жульничает, то нужно знать до каких пределов доведет его наглость. С другой стороны, ты должен был мне сразу все рассказать, чтобы я как-то подстраховал Кальку.

— И как бы вы это сделали?

— Не знаю. Что-нибудь придумал бы. В любом случае было бы больше времени, чтобы поднять этот вопрос на обсуждении перед распорядителями игр.

Я очень хотел поспорить с господином о его наивной манере возвеличивать свои силы перед нами. Будто он что-то мог изменить раньше, но сейчас уже слишком поздно. Старая песня, чтобы выставить кого-то виноватым. Нас прервали те самые стражники, что нежно, ласково, даже немного заботливо притащили меня в кабинет к господину.