"Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27 - Дмитрий Валентинович Янковский

С наслаждением выпрямившись, я начал подъем.

Идти вверх пришлось едва ли не дольше, чем спускаться, однако в какой-то момент ступеньки наконец-то закончились. Дверью. Деревянной, тяжелой, обитой ржавым железом. И, конечно же, запертой. Причем, как назло — изнутри.

Впрочем, чего я ожидал?

Обреченно вздохнув, я убрал фонарь, отступил на шаг, обтер ладони о штаны и навалился плечом. Не слишком усердно — шуметь здесь совсем не хотелось.

Правда, если понадобится — я и Молотом шарахнуть не постесняюсь. Зря я, что ли, тащился сюда по лужам?

Дерево скрипнуло, и почти сразу же послышался сердитый стон металла. С той стороны глухо звякнуло — что-то упало на пол.

Засов? Похоже на то.

Я толкнул сильнее — и тут же выругался. Открываться дверь определенно не желала.

Похоже, изнутри ее подпирало что-то довольно тяжелое и массивное.

Плевать. Я уже прошел под Невой, и возвращаться, несолоно хлебавши, в мои планы не входило.

Скрипнув зубами, я навалился снова, понемногу раскачивая дверь. Та понемногу поддавалась. Между нею и косяком образовалась щель, которая постепенно расширялась. От каждого толчка поднималась пыль, дерево поскрипывало, и я готов был уже плюнуть и разрубить дверь Саблей. В какой-то момент мне удалось просунуть плечо — и уже оттуда, изнутри, вдавиться, прорваться, проскользнуть.

Ну наконец-то!

Протиснувшись сквозь щель, я снова достал фонарь, включил его и осмотрелся.

Кладовка. Настоящая, классическая — будто и не во дворце, а в каком-то бюджетом учреждении. Метра три на два. Швабры, металлические ведра, ржавые крючья с тряпками на стене. Все покрыто толстым, почти достойным уважения слоем пыли. Даже воздух внутри тяжелый, затхлый, с намеком одновременно и на плесень, и на ядреную химию.

А у стены — стеллаж. Деревянный, порченый временем, забитый щетками, коробками и бог еще знает, чем. Именно он, как выяснилось, и не давал двери открыться. А заодно и маскировал ее. Впрочем, с этой стороны дверь и так почти невозможно было заметить — она сливалась со стеной, будто ее и не существовало.

М-да. Вот уж и правда: хочешь что-то спрятать — положи на самое видное место.

Я аккуратно, стараясь не скрипнуть лишний раз, вернул стеллаж на место. Потом нашел дверь, потянул за ручку, молясь, чтобы с той стороны не оказалось навесного замка, и улыбнулся, когда та открылась без всякого сопротивления.

Готово.

Так, где это я?

Неприметный чулан расположился едва ли не в самом центре дворца — под Салтыковской лестницей. Смело, очень смело. Мне снова стало интересно, как прокладывали тоннель и как маскировали работы.

Ладно, пока это не самый главный вопрос. Подумаю над ним как-нибудь на досуге, когда этот досуг у меня вообще появится. А сейчас надо бы сосредоточиться на том, чтобы не попасться на глаза гвардейцам или прислуге. Прикинув маршрут, я огляделся, и, не увидев ничего подозрительного, начал подъем по лестнице, при первой же возможности нырнув в боковой коридор.

Осталось всего ничего — добраться до покоев Елизаветы.

Я двигался осторожно, без спешки, по знакомым с юности служебным проходам, галереям, укромным лестничным пролетам, стараясь обходить гвардейцев или хотя бы прятаться в тени, когда очередной патруль проходил мимо. Впрочем, это было несложно: вояки вели себя крайне расслабленно. Зевали, обсуждали между собой какие-то распределения, последние новости, просто трепались…

Впрочем, ничего удивительного. Угроза миновала, силы Морозова разгромлены, дворец снова под контролем. Поневоле выдохнешь, особенно после того, как несколько месяцев жил в режиме «через день — на ремень».

Ну, что же, мне это только на руку.

Я проскользнул в арку между колоннами, дождавшись, пока мимо пройдет парочка гвардейцев в парадных кителях. Один рассказывал другому, что его записали в церемониальный строй. Я не стал мешать парню делиться радостью. Протиснулся в боковой коридор и, пригибаясь, двинулся вдоль стены.

Время от времени приходилось замирать, прятаться за статуи или за кованые подставки под знамена. В очередной раз застыв в тени, я увидел, как мимо, прихрамывая, шагает Книппер. И едва сдержал мальчишеский порыв выйти из укрытия и похлопать того по плечу.

Вот бы старик удивился. Впрочем, учитывая, что на этом моя скрытная миссия и завершилась бы, делать я этого, конечно, не стал.

Парадные залы остались позади. Чем ближе к покоям Елизаветы — тем тише. Здесь все уже расчищено и приведено в порядок. Мягкие ковры заглушали шаги, люстры потушены, окна завешены тяжелым бархатом…

Миновав галерею с портретами династии Романовых, я замедлился у поворота. Почти на месте. Личная охрана Елизаветы наверняка более внимательная, чем те остолопы, что шатались по дворцу. Но если все пошло по плану Оли… если хоть часть из того, что она пообещала, реализовалась — шансы у меня были неплохие.

Пора было выяснить, как много из ее обещаний все еще в силе.

Я выдохнул, сбросил с себя мокрую от пота жилетку, сунул ее за доспех на постаменте, отправил туда же барсетку, которую зачем-то все еще таскал за собой, и шагнул вперед.

Настало время встретиться с любимой племянницей и выяснить, с какой целью она настолько сильно хотела меня видеть, что не постеснялась отправить целую армию. Хотя едва ли Елизавета вообще была в курсе того, как именно выполняют ее приказ.

Если вообще его отдавала.

Глава 24

Елизавета спала. Поверх нетронутого одеяла, заправленного заботливыми руками горничных еще с утра. Видимо, государственные дела вымотали ее высочество настолько, что она отключилась сразу, как только ее белокурая головка коснулась подушки. Успела смыть косметику, убрать волосы в хвост и переодеться в ночную рубашку, а улечься нормально и выключить лампу на столике у кровати — уже нет.

Из-под абажура лился мягкий и тусклый свет, и из-за причудливой игры теней лицо Елизаветы казалось чуть ли вдвое старше того, что я видел всего какой-то месяц назад. В нем уже почти не осталось полудетской округлости, а в уголках глаз залегли крохотные морщинки, которые не разглядят ни хороший сон, ни Дар, ни даже самая крутая косметика.

Такова цена власти. Такова цена титула, который племяннице предстоит принять. И такова цена короны, под тяжестью которой порой склонялись головы крепких мужчин. И Елизавета заплатит эту цену куда раньше, чем сможет понять, кто и когда именно выставил ей счет.

Но это случится потом. А сейчас прямо передо мной лежала пока еще не императрица, а совсем юная девушка, которая всего год назад лишилась семьи, все это