Рекрут - Алекс Хай

трагедию ситуации. И в этом Лунорождённые были гораздо ближе к древней Империи: старшие всегда отвечают за ошибки младших — это закон. Если твой воспитанник или подчинённый подвёл тебя, опозорился сам или опозорил твой клан — отвечаешь ты. И отвечаешь по всей справедливости.

Я постучал пальцем по следу от знака Лунорождённых на груди.

— Боюсь, это запоздалое предложение, Доминус. Я больше не принадлежу вашему клану.

— Оставь мне одного сына! — вскричал он, и его голос сорвался. — Я отдам тебе всё, что попросишь. Любые компенсации. Земли. Артефакты из личной сокровищницы. Пропуск в любую из башен Центрального Круга. Иммунитет в любом учреждении. И… Никто никогда не сможет использовать твоё имя его против тебя.

Вот это торг!

Даже контролировавшие барьер маги удивлённо замерли. Ещё бы! Воочию наблюдать, как непримиримый глава Дневного клана… умоляет.

Я посмотрел на Фиора. В его глазах дрожала паника, а на губах — слюна и кровь.

— Я… Я признаю свою вину, — прохрипел он. — Я… это всё… я хотел, чтобы отец меня увидел, наконец… Рионис всегда был первым. Потом появился ты. Я… не мог допустить позора… Пожалуйста. Оставь мне жизнь…

Он звучал, как мальчик, попавшийся на воровстве сладостей, а не как принц, отправивший своего брата на смерть и поставивший свой клан на грань политической катастрофы.

— Заткнись! — Рявкнул на него отец и снова обратился ко мне. — Я бы хотел назвать своим наследником тебя, Ромассил. Но теперь это слишком сложно. Теперь только ты можешь решить, хочешь этого или нет.

Я посмотрел на Доминуса.

— Вы же понимаете, что я больше не принадлежу Дню? И вряд ли ещё буду. Ваши законные сыновья позаботились о том, чтобы для меня не было пути назад.

— Думаю, можно что-нибудь придумать…

Я покачал головой.

— Отныне моя стихия — Ночь. Тени, а не Блики. Мне нет места в вашем клане. Там, где я стал тем, кто сейчас перед вами, мне дали выбор. Уважение. И шанс. Вы дали мне… ну, вы дали мне кровь. Я это помню. И всё же — нет.

Доминус закрыл глаза и обречённо выдохнул. Я увидел, как его пальцы сжались в кулак. Как губы дрогнули, но он не дал себе упасть до слёз.

— Оставь мне одного сына, Ромассил, — сказал он, и в этом не было уже ничего от властного лидера Дневного клана. Только голос отца, потерявшего двух детей — одного в прямом смысле, другого… в ещё худшем.

И вот тогда я ощутил, как больно это и мне. Точнее, тому Рому, в теле которого сошлись две души.

— Если я пощажу его… — начал я, и Доминус кивнул, почти с мольбой. — Тогда вам придётся принять, что отныне я не ваш подданный. Я Лунный страж. Никаких претензий к Лунорождённым и мне лично.

— Конечно, — прошептал он.

Мой меч всё ещё лежал у горла Фиора. Ему оставалось только немного податься вперёд — и всё. Он не шевелился.

Герцог смотрел прямо на меня, чуть склонив голову — не в знак почтения, нет. Скорее… в знак понимания. Или ожидания. Мол, давай, мальчик. Сделай правильный ход.

Я ответил ему лёгким кивком. Не из вежливости — из необходимости. Мы оба знали: если я сейчас перережу горло этому позорному принцу, кровь зальёт не только круг. Она польётся по улицам. Война. Война, к которой Альбигор не готов. Которую я не хочу.

Я пришёл не разрушать. Я пришёл вернуть собственным потомкам величие, которое они растратили, соревнуясь друг с другом.

И если ради этого нужно было не добить врага, а ослабить его клан, — то пусть будет так.

Я повернулся к Доминусу. Он был бледен. Его взгляд метался между мной и Фиором, который теперь стоял, как сломанная кукла. Образ идеального наследника, уничтоженный одним ударом. Моим.

— У меня есть условие, Доминус. Несколько.

Доминус напрягся, но кивнул. Он уже понял, что я его пощадил. И что это не дар. Это — сделка.

— С этого дня десять процентов прибыли от всего продаваемого объёма очищенного Ноктиума, проходящего через главные перерабатывающие башни Солнцерожденных, переходит к клану Лунорожденных. На постоянной основе.

В зале кто-то закашлялся. Кто-то — ойкнул. Кто-то — подался вперёд, будто я только что потребовал передать мне императорскую корону. Что, к слову, выглядело бы не менее абсурдно. Потому что у Альбигора не было императора. Пока что.

— Из них два процента, — продолжил я, — пойдут на мой личный счёт в Народном банке Альбигора.

Герцог усмехнулся. Где-то на грани между «дерзко» и «великолепно». Я знал, что он одобрял. Восемь процентов даже для всего ночного клана — число астрономическое. Ноктиум стоил куда дороже золота.

Доминус не ответил сразу. Наконец, всё же кивнул:

— Согласен. Восемь процентов от прибыли Лунорождённым, два — лично тебе.

— Никакого преследования, — добавил я. — Никаких исков. Никаких претензий. Только компенсация. Справедливая. Полагаю, я её заслуживаю.

— Это уже входит в сделку, — Доминус выговорил с усилием. Голос его был натянут, как струна. — Клан Солнцерожденных признаёт твою победу и вину моего сына. Мой клан заключает с Лунорожденными пакт невмешательства и сотрудничества. Все статьи будут зафиксированы в Кодексе Равновесия и заверены представителями обоих кланов.

Герцог переглянулся с Салине и послом Трейн, затем они кивнули.

— Принимается, — сказал Варейн.

— Хорошо, — сказал я.

И всё. Вот так просто.

Я опустил меч. Победа не казалась сладкой. Она была выверенной. Продуманной. Не яркой вспышкой — а ровным, холодным светом.

Где-то за моей спиной кто-то начал говорить вполголоса. В зале оживились, принялись обсуждать соглашение.

— Итак, — Доминус заглянул мне в глаза. — Мы договорились?

Я бросил последний взгляд на Фиора. Он всё ещё лежал. Он не поблагодарил. И не посмотрел мне в глаза.

— Ещё кое-что, — произнёс я, и Доминус замер. — У меня будет последнее условие. Принесите кристалл грязного Ноктиума. Посол Трейн, надеюсь, вы не забыли о моей просьбе?

Мать Элвины криво улыбнулась, затем подозвала одного из членов свиты, и тот выскользнул за двери зала.

Солнцерождённые замерли. Кто-то переминался с ноги на ногу, кто-то кашлянул. Даже Доминус вскинул бровь. И только Герцог Варейн — тот вообще не удивился. Просто пожал плечами.

— Око за око, — сказал он.

Кристалл принесли в защитном контейнере — прозрачный куб, окутанный двойным слоем сдерживающих чар. Ноктиум