Тьма. Том 6 - Лео Сухов

— Сиди-сиди… — отмахнулся князь.

Рассказывал я коротко и сжато. К концу моего рассказа все собравшиеся, кроме бандита, сидели с чаем, а кто-то из бойцов даже баранки притащил. Ума не приложу, где взял, но баранки оказались вкусные.

— Это что, обычное разбойное нападение? — удивилась цесаревна, когда я закончил.

— Думаю, Фёдор не просто так упомянул плоскодонную баржу… — хмуря брови и о чём-то сосредоточенно думая, заметил Дашков.

— Сведения об оружии бандитам очень удачно слили, да… — кивнул я. — Кто-то им явно помог, чтобы сегодня ночью на нас напали. Но вот кто… И кто первые нападавшие, я тоже не знаю. А у них, выходит, совсем не тот заказчик, что в этот раз.

Дверь открылась, пропуская внутрь новых гостей. На сей раз прибыли главы Полицейского и Тайного Приказов. Давид, оставшийся на воротах, как-то понял, что этих гостей задерживать не надо.

— Знакомьтесь, Фёдор. Это люди, лично несущие ответственность за произошедшее! — с усмешкой представил их Дашков. — Арков Емельян Михайлович, голова Тайного Приказа. И Предельный Илья Добрыневич, голова Полицейского Приказа. Ну что, судари? Что скажете в своё оправдание?

А я хорошо понимал обе стороны. И гнев Дашкова, и что оба головы в случившемся не виноваты. Во-первых, не стоит забывать, что я сам притягиваю, как магнитом, подобные события. Зато притягиваю их в том месте и в то время, где и когда мне удобно с ними разбираться.

А во-вторых, оба нападения были вопиюще дерзкими. Ну кому в здравом уме придёт в голову штурмовать особняк в центре города, посреди богатого угла? Да ещё когда в рядом стоящем кремле собраны ратные силы князя?

Этого никто не ждёт. В обычной жизни люди не привыкли видеть вокруг сумасшедших, предполагая у окружающих, как минимум, зачатки здравомыслия.

Я боялся, что гнев Дашкова заставит глав двух Приказов взъесться уже на меня, но те, кажется, и ухом не повели. Выглядели они вполне спокойными. И, более того, почти довольными, как будто их не разбудили и не вытащили из кровати посреди ночи.

Вот что значит солидный начальственный опыт…

— Мои люди уже вовсю работают, ваше сиятельство, — деловито отрапортовал Предельный. — Нападение наглое, ваше сиятельство. И совершено оно без подготовки. Боюсь, у нас изначально не было возможности его предотвратить.

— Пушка, Илья! Пушка в сердце города! — возмутился Дашков, при этом явно уголком рта посмеиваясь. — Пушка, понимаешь?..

— Видел её… Учётные отметки сбиты, и давно. Списанное оружие погранцов, ваше сиятельство! — с невиноватым видом развёл руками Предельный.

— Такое иногда всплывает, ваше сиятельство, — спокойно подтвердил Арков. — Мы за год, как я ранее и докладывал, обнаружили семь захоронок со списанным воинским имуществом.

— А было их, похоже, восемь! — заметил Дашков, продолжая втихомолку веселиться.

— Возможно, что и все десять… — не остался в долгу Арков. — Будем искать.

— У Фёдора тут, кстати, язык обнаружился! — Дашков указал на пленника, который по-прежнему жался в углу, окончательно раскиснув от созерцания высоких чинов. — Надо бы, Илья Добрыневич, забрать его. И продиктуйте свой номер: сейчас Фёдор скинет запись допроса.

Пока обменивались данными, пока я снова рассказывал про нападение, на этот раз ещё короче, дверь в прихожей опять скрипнула.

На пороге появился мрачный Бубен.

— А вот и славная опричнина пожаловала! — обрадовался Дашков.

— А как же «псы государевы», ваше сиятельство? — осведомился тот, не став рассыпаться в приветствиях. — И все остальные обидные названия?

— А их я обязательно припомню, когда вы, сударь Бубенцов, снова где-нибудь бойню устроите!.. — хохотнул князь.

— Федя! Авелина! Ваше высочество! — других гостей, как и подколки князя, Бубен начисто проигнорировал. — Вас троих бы ко мне на два слова… Есть надёжное помещение?

— Разве что временное хранилище… — задумался я. — Оно меньше всего пострадало.

— Да хоть бы и там! — пожал плечами Бубен.

Когда мы поднимались по лестнице, из гостиной доносился жизнерадостно-сердитый голос князя:

— Нет, ну пушка же! Понимаете? Пушка! Посреди Ишима! Хорошо ещё, что никто не пострадал!

Видимо, никак Дашкову орудие покоя не давало. А я с тоской подумал, что утром снова придётся обзванивать родственников. Надо будет сообщить им, что со мной и Авелиной всё в порядке, до утреннего выпуска новостей.

— Какая прелесть! — восхитилась Саша, когда мы зашли в хранилище, где охрана уже поставила стол и четыре стула.

Однако восхитила цесаревну не их забота, а те самые вазы из Чжунго, вытащенные из тайника Лампы. И сейчас они стояли в ряд на грубо сколоченном стеллаже.

— Это что, чжунгская керамика, которая фарфор? Или подделка?

— Глубокую проверку не проводили, ваше высочество… — отозвалась Авелина. — Но предварительно считаем, что подлинники.

— Ну так не затягивайте с проверкой. Если настоящие, возьму каждую за пятьдесят тысяч без торга! — предложила Саша, заставив Бубна поперхнуться от удивления.

— Они стоят дешевле! — предупредил я.

— Не хочу тратить время на торги… — поморщилась Саша. — А любителям чжунгской керамики такое нравится. Жаль, Чжунго свою керамику не любит за рубеж продавать. Редко когда она появляется у нас. А так, я закрою вопрос праздничных подарков на пару лет.

Я осмотрел семнадцать ваз, стоящих в ряд, прикинул выгоду… И не без благодарности кивнул.

— Вызовем оценщика прямо завтра! — поддержала меня Авелина.

— Так… Это… Федя, давай, рассказывай, что ещё ты нашёл? — Бубен уселся за стол и уставился на меня своим фирменным мрачным взглядом. — Ты же явно нашёл что-то.

— Какая прелесть! Его благородие Бубенцов со всей его прямотой! — всплеснула руками Саша, присаживаясь рядом и улыбаясь опричнику, как старому знакомцу. — А поговорить для начала о погоде?

— Дерьмо, а не погода! Град из фугасных снарядов, ваше высочество! — мрачно проинформировал её Бубен.

— Именно так, а я всё пропустила! — пожаловалась цесаревна.

— Самое увлекательное ещё не пропустили, — многообещающе пообещал Бубенцов, а у меня отчего-то задёргался глаз. — Федя!

Ну вот, прямо как в воду глядел…

— А что Федя? Девятнадцать лет, как Федя! — буркнул я. — У тебя хоть артефакт от прослушки есть?

— Значит, нашёл… — удовлетворённо кивнув, Бубен принялся плести вокруг стола сложный узор. — Артефакта у меня нет. А вот знания всегда со мной, в башке…

Пока