Тьма. Том 6 - Лео Сухов

— Давид, я вам советую ознакомиться с некоторыми особенностями русского законодательства о родах двусердых… Это на улице он может мне в лицо плюнуть, а я — утрусь. А вот в моём доме, на моей земле, после того, как он устроил здесь стрельбу, даже обычный теряет все права, которые ему гарантировали государь и Дума.

— А если бы он сказал, что просто мимо прогуливался? — с интересом спросил Давид, поднимая пленника за шкирку.

— Вон там есть остатки подземного хода… Если залить их ещё чуть-чуть бетоном, никто и не заметит! — я пожал плечами. — А вы просто скажете, что не брали никакого пленника.

— Лихо… — оценил Давид, прислонив бандита к стене.

— А вы его рассказ слышали? — хмыкнул я. — Заслуживает он хотя бы каторги-то?

— Слышал… Пожалуй, для таких и смерть слишком лёгкий выход… — согласился глава охраны. — Одевайся, мразь…

С этими словами он бросил бандиту в лицо ком одежды, снятой с него же перед допросом.

Наверху, в гостиной, собралась половина бойцов, а за столом сидели Авелина, Тёма и… Пьер.

Стряпчий лишь скромно улыбнулся в ответ на мой удивлённый взгляд.

— Федя, всё в порядке? — Авелина подошла ко мне и, явно волнуясь, заглянула в глаза.

— Всё хорошо. Подонок рассказал много интересного и неприятного… — ответил я тихо, а затем повернулся к старику: — Пьер, рад вас видеть, но… Неужто в вас проснулся дар провидца?

— Я просто снял себе жильё неподалёку! — с улыбкой признался тот. — Из окон, надо сказать, изумительный вид на раменье… Но сегодня оттуда стреляла пушка. Проследив по карте направление выстрелов, я понял, что мне что-то не спится… И решил, что надо ехать сразу, не дожидаясь, когда вы позвоните. Вы не волнуйтесь: я не торопился, ждал конца стрельбы. А потом ваши люди были столь любезны, что помогли проскочить в особняк через защиту… А это?..

— Один из нападавших, — кивнул я, оглянувшись на Давида, который втолкнул пленника в комнату.

— Он слегка помялся… Порезался… Поломался… Не в форме, в общем! — озвучив выводы, Пьер чуть сморщился.

— Да, очень правдолюбивый человек оказался, пусть и негодяй… Он так яростно требовал, чтобы ему дали высказаться, что бился об мой кулак, резался об мой нож и подсовывал под ноги пальцы… Бывает… Совесть заела, наверно!.. — кивнул я.

— Да, это мы замнём, вы в своём праве! — не нашёл возражений стряпчий.

А я залез в трубку и переслал ему копию нашего с пленником разговора. Заодно и пояснил:

— Чем больше будет дубликатов записи, тем лучше.

— Ваша с ним беседа? Пожалуй, воздержусь от прослушивания на ночь глядя… — покивал стряпчий.

— А что с гостями-то делать, ваше благородие? Там, за куполом, их уже ого-го сколько собралось… — вмешался один из новых десятников, Владимир.

— Запускайте уже… Чего их держать-то!.. — вздохнул я и посмотрел на жену. — Лин, сделаешь в защите проход?

— Сейчас…

— И давайте чаю, что ли, заварим… Пару вёдер… — вздохнул я.

Ночь обещала быть тяжёлой.

К слову, ворота мы открыли очень вовремя. Если до этого рядом тёрлись, в основном, городовые, то когда «ирбисы» уже открывали створки — над площадью завис вертолёт, выпуская из своего чрева семерых бойцов в тяжёлой броне.

И если пятеро из них действовали, как военные, то двое других — один покрупнее, другой поменьше — направились прямиком к особняку. Крупный по пути снял шлем, и мне оставалось только обречённо вздохнуть.

В наше развороченное жилище пожаловал Дмитрий Богомилович Дашков. Собственной персоной.

Вторую фигуру я тоже сразу узнал, хотя рыжие локоны из-под шлема не выбивались. Однако чуйка сработала. Её высочество цесаревна Александра решила узнать, что это у её подопечных сегодня такое интересное происходит. Расстроилась, поди, что два налёта на особняк обошлись без её участия…

Небось думала, что самое интересное у гнезда Тьмы творится. Ан нет! Артиллерией по жилой застройке? Запросто! И всё это чья заслуга? Феди Седова-Покровского! Мелькнула даже мысль, что мне сейчас тоже полевой допрос устроят. Уж очень лица были у высоких гостей решительные и заинтересованные.

— Ну-ка посторонитесь, судари! — властно оттеснил Дашков городовых, пытавшихся прорваться за ворота.

Те не сразу поняли, кто сюда пожаловал. А когда осознали, сразу же расступились в стороны. И больше попыток пролезть внутрь не предпринимали.

— Доброй ночи, Дмитрий Богомилович! — вежливо приветствовали гостя мы с Авелиной.

— И доброй ночи, цесаревна! — тихо добавил я, услышав из-под шлема короткий смешок.

— Доброй… Наверно! — согласился Дашков. — Давайте-ка лучше по именам, я тут по-дружески, так сказать…

Войдя в дом, князь оценивающе осмотрел расстановку сил: у каждого окна по два вооружённых охранника. И даже одобрительно, как мне показалось, похмыкал.

— А вы зря времени не теряли! — вслух высказался он.

— Было бы глупо не озаботиться после первого-то раза… — улыбнулся я.

— Да о чём тут вообще заботиться? — парировал Дашков. — Эта халупа, смотрю, вот-вот развалится…

И в этом он был, к сожалению, прав. После ночного артиллерийского обстрела, хоть и сдержанного щитом, наземная часть особняка выглядела удручающе. Но я-то видел этот дом и до всех испытаний, выпавших на его долю. Поэтому честно и откровенно заявил:

— Когда мы сюда въехали, выглядел он тоже не очень.

— А на этот счёт у меня будет отдельный разговор с градоначальником, — хмуро заметил Дашков. — Мы с ним, конечно, не особо ладили всю дорогу… Но такой наглости он себе раньше не позволял.

— К вашему градоначальнику, князь, и у меня вопросы появились… — призналась цесаревна, сняв, наконец, шлем.

Надо отдать должное «ирбисам», те почти и не косились в её сторону. Держали себя в руках, хотя в Ишиме члена правящего рода так запросто не встретишь.

— А это у вас кто? — заметил Дашков связанного бандита, дрожащего в углу.

— Пленник, — ответил я. — Много увлекательного поведал, кстати…

— Это правильно! Откровенность — это хорошо! — оценил князь. — Я сейчас главу Полицейского Приказа сюда приглашу, пусть этого говоруна забирает. А заодно пусть ответит мне на пару вопросов. Расскажи пока, чего он тебе там наплёл… А это кто у нас? Стряпчий Пьер, давненько тебя не видал!..

— Ваше сиятельство!