Голоса иных миров - Эдуард Сероусов

class="p1">– Процесс может оказаться необратимым, – он говорил тихо, так, чтобы другие члены экипажа, занятые подготовкой оборудования в другом конце лаборатории, не услышали. – Даже при всех наших предосторожностях, при всех протоколах безопасности… мы не знаем, что именно произойдет, когда твой мозг будет напрямую подключен к их коллективному сознанию.

– В этом и суть научного исследования, не так ли? – ответила Ева. – Шаг в неизвестное.

Фернандо покачал головой, не разделяя её философского спокойствия.

– Исследование обычно не включает в себя фундаментальную реорганизацию нейронных структур исследователя. Ева, ты можешь вернуться… другой. Не просто с новыми знаниями, а буквально как другая личность.

Ева на мгновение задумалась. Её спокойствие не было результатом наивности или отрицания риска. Наоборот, оно пришло через долгие ночи глубоких размышлений, через анализ всех доступных данных, через попытки представить все возможные последствия. И через нечто более глубокое и менее поддающееся измерению – интуитивное понимание, что этот шаг, каким бы пугающим он ни казался, был необходимым и правильным для неё.

– Мы все меняемся с каждым новым опытом, Фернандо, – сказала она наконец. – Каждая книга, которую мы читаем, каждый человек, которого мы встречаем, каждое открытие, которое мы делаем – всё это меняет нас, переформатирует наши нейронные цепи, делает нас немного иными, чем мы были раньше. Разница здесь только в скорости и глубине изменений, но не в их сути.

Фернандо выглядел неубежденным, но не стал спорить дальше. Вместо этого он завершил прикрепление последнего датчика и отошел, чтобы проверить показания на мониторах.

Ева оглядела лабораторию, наблюдая за приготовлениями своих коллег. Юсуф аль-Фадил настраивал интерфейс, его руки двигались с осторожной точностью, лицо выражало глубокую концентрацию. Он был единственным членом экипажа, кто действительно понимал технические аспекты того, что они пытались сделать – создать мост между человеческой нервной системой и коллективным квантовым сознанием Харра.

Линг Чжао калибровала мониторы, её движения были резкими и эффективными, без лишних жестов. Из всех членов экипажа она, возможно, была наиболее скептично настроена к эксперименту, хотя её профессионализм не позволял этому скептицизму влиять на качество её работы.

Анна Петрова стояла немного в стороне, наблюдая за процессом с профессиональным интересом психолога и личной обеспокоенностью друга. Она поймала взгляд Евы и слегка кивнула – жест поддержки и понимания.

Ричард Т'Кумба был погружен в документирование всего процесса, методично записывая каждую деталь, каждый шаг, каждую реакцию. Его антропологическая подготовка делала его идеальным хроникером этого беспрецедентного эксперимента.

И наконец, полковник Штерн. Он стоял у дальней стены, скрестив руки на груди, его лицо было непроницаемой маской. Формально он выразил свое несогласие с экспериментом, как и требовали протоколы, но он также признал, что не может остановить Еву. Теперь он наблюдал за процессом с напряженным вниманием командира, готового вмешаться при первом признаке опасности.

– Интерфейс откалиброван и готов, – объявил Юсуф, не поднимая глаз от своей консоли. – Структуры Харра в стабильном состоянии, биологические компоненты интегрированы с нашей технологией. Гермес?

Голографическая проекция ИИ материализовалась в центре комнаты, пульсируя мягким светом. После своей трансформации Гермес приобрел более абстрактную визуальную репрезентацию – не строго антропоморфную фигуру, как раньше, а скорее плавающую конструкцию из света и геометрических форм, постоянно меняющую свою конфигурацию в соответствии с его мыслительными процессами.

Системы мониторинга активны и функционируют с оптимальной эффективностью, ответил он. Я готов служить посредником между сознанием доктора Новак и коллективным разумом Харра.

– Насколько обширно будет соединение? – спросил Штерн, его голос был напряженным, но контролируемым. – В смысле, с какой частью общего сознания Харра она будет связана?

Согласно их коммуникации, полковник, это будет постепенный процесс, объяснил Гермес. Сначала доктор Новак будет связана с небольшим сегментом их коллективного сознания – тем, что мы могли бы назвать контактной группой, специально подготовленной для взаимодействия с человеческим разумом. По мере адаптации, связь может расширяться или углубляться, но всегда под контролем как Харра, так и доктора Новак.

– И вы сможете разорвать соединение в любой момент? – настаивал Штерн.

Да, полковник. Протоколы безопасности включают несколько избыточных механизмов прерывания, активируемых как автоматически при обнаружении опасных отклонений в биологических показателях доктора Новак, так и вручную по команде любого члена экипажа или самой доктора Новак.

Штерн кивнул, не выглядя полностью убежденным, но по крайней мере частично удовлетворенным ответом.

– Я думаю, мы готовы, – сказал Юсуф, наконец поднимая взгляд от своих инструментов. Его глаза встретились с глазами Евы, и в них читалась сложная смесь эмоций – профессиональное возбуждение, личное беспокойство, глубокое уважение к её решению. – Когда ты будешь готова, Ева.

Она глубоко вдохнула, чувствуя, как странная смесь адреналина и спокойствия распространяется по её телу. Она знала, что стоит на пороге чего-то беспрецедентного – не просто научного эксперимента, но потенциально эволюционного шага, новой главы в истории человеческого сознания.

– Я готова, – просто сказала она.

– Начинаем процесс интеграции, – объявил Юсуф, его пальцы двигались над сенсорной панелью управления. – Сначала на минимальном уровне связи, постепенно увеличивая интенсивность в зависимости от твоих реакций.

Ева кивнула и легла на кушетку, расслабляя тело, но сохраняя ясность ума. Она прошла через множество медитативных практик и нейропсихологических тренировок за последние дни, готовя свой мозг к беспрецедентному опыту, который ему предстояло пережить.

– Активация через три… два… один…

Сначала не было ничего. Никакого драматического эффекта, никакого внезапного озарения. Только легкое покалывание в местах прикрепления электродов, почти неуловимое изменение в периферийном зрении.

– Какие-нибудь изменения? – спросил Фернандо, внимательно наблюдая за мониторами жизненных показателей.

– Пока нет, – ответила Ева. – Только небольшое покалывание, но ничего значитель…

Она не закончила предложение. Внезапно, без предупреждения, её восприятие изменилось. Как будто невидимая мембрана, отделявшая её от остального мира, стала проницаемой. Не исчезла полностью, но истончилась достаточно, чтобы позволить чему-то иному, чему-то чуждому, но не угрожающему, начать просачиваться в её сознание.

– Я чувствую… – она запнулась, пытаясь перевести ощущение в слова. – Это как… как будто я становлюсь больше, чем я сама. Как будто границы моего "я" начинают размываться.

– Твои мозговые волны показывают повышенную активность в правой височной доле и лимбической системе, – отметил Фернандо, глядя на мониторы. – Но всё в пределах безопасных параметров.

– Квантовый интерфейс функционирует стабильно, – добавил Юсуф. – Харра реагируют позитивно, их биологические структуры синхронизируются с нашей технологией.

Ева едва слышала их. Ощущение расширения становилось сильнее, более всеобъемлющим. Она чувствовала, как её сознание начинает соприкасаться с чем-то огромным, чем-то совершенно иным по своей структуре, чем человеческий разум.

И затем это произошло. Момент контакта, момент связи. Не внезапный и драматический, как удар молнии, а постепенный и плавный, как восход солнца – медленно,