Голоса иных миров - Эдуард Сероусов

Эдуард Сероусов

Голоса иных миров

ЧАСТЬ I: ПУТЕШЕСТВИЕ

Глава 1: Отправление

Луна висела над космодромом Байконур-2 идеальным серебряным диском, безмятежно наблюдая за суетой внизу. Ева Новак стояла у окна смотровой площадки, глядя на громаду корабля «Тесей», освещенного прожекторами на стартовой платформе. Семьдесят восемь этажей инженерного гения человечества, кульминация столетия космических исследований, материализованная надежда на контакт с иным разумом – и её новый дом на ближайшие одиннадцать лет. Корабль, который унесёт её за пределы того, что знает и понимает человечество, в область чистой теории и предположений.

Часы на её наручном коммуникаторе показывали 03:12. До запуска оставалось чуть больше шести часов, но сон не шел. Смысл имела только эта тишина, эта последняя возможность увидеть «Тесей» с Земли, прежде чем она сама станет его частью.

– Не можешь спать? – голос Ричарда Нкомо был тихим, почти извиняющимся за нарушение её уединения.

Ева не обернулась, лишь слегка кивнула, продолжая смотреть на корабль.

– И ты тоже, – констатировала она.

Ричард встал рядом, сложив руки за спиной. Его высокая фигура отбрасывала длинную тень на пол смотровой площадки.

– Это понятно, – сказал он после долгой паузы. – Завтра мы покидаем всё, что делает нас людьми – контекст, культуру, общество. Мы станем крошечным пузырьком человечества, дрейфующим через пустоту. Я бы забеспокоился, если бы ты спала как младенец.

Ева слабо улыбнулась, наконец повернувшись к нему.

– Ты всегда говоришь как антрополог?

– А ты всегда избегаешь говорить о своих чувствах, как типичный лингвист?

Их взгляды встретились, и оба тихо рассмеялись, сбрасывая напряжение последних недель. Ричард был прав. Типично для неё – анализировать язык других, никогда не раскрывая собственных эмоций. Этот навык сделал её идеальным кандидатом для контакта с нечеловеческим разумом, но иногда она задумывалась, не потеряла ли она что-то сущностно человеческое в этой отстраненности.

– Я думаю о том, что мы никогда не увидим Землю такой, какая она сейчас, – наконец сказала Ева. – Когда мы вернемся – если вернемся – пройдет почти тридцать лет. Наш мир уйдет безвозвратно.

Ричард долго молчал, внимательно глядя на «Тесей».

– Знаешь, моя прабабушка в Кении говорила, что мы никогда не входим в одну реку дважды. Всё меняется – вода, мы сами. Может быть, суть жизни не в том, чтобы держаться за постоянство, а в способности меняться вместе с рекой.

Ева кивнула, вспоминая, почему ей всегда было комфортно с Ричардом. Несмотря на их различия – она чешско-американский лингвист, выросшая в мире академических абстракций, он – кенийско-британский антрополог, посвятивший жизнь изучению человеческих обществ – он всегда находил способ преодолеть разрыв между ними. Что делало его идеальным посредником между разными культурами и, возможно, между разными видами.

– Я скучаю по нему, Ричард, – слова вырвались прежде, чем она успела их обдумать. – По Томашу. Сегодня бы он гордился мной.

Ричард мягко положил руку ей на плечо, не говоря ни слова. Он знал, что её муж погиб пять лет назад в аварии на космической шахте Цереры. И что после его смерти Ева полностью погрузилась в работу, словно пытаясь найти новый смысл в теоретической ксенолингвистике – дисциплине, которая до сигнала 2091 года оставалась чисто спекулятивной.

– Он бы невероятно гордился, – тихо сказал Ричард. – Ты буквально будешь говорить от имени человечества с другим разумом. Это… трудно даже осмыслить.

Ева закрыла глаза. Земной рассвет через шесть часов станет началом совершенно иной жизни. Жизни, полной неизвестности, за которую она боролась, прошла бесчисленные тесты, обошла более миллиона кандидатов.

– Ты когда-нибудь задумывался, что мы найдем там, Ричард? Не в научных терминах, а действительно?

Антрополог посмотрел на Луну, словно пытаясь найти ответ на её поверхности.

– Я думаю, что мы найдем зеркало, – наконец произнес он. – И то, что мы увидим в этом зеркале, расскажет нам больше о нас самих, чем о них.

Церемония запуска была точно срежиссированным спектаклем. На огромном поле перед космодромом собралось более ста тысяч зрителей со всего мира, размахивающих флагами Объединенных Наций Земли. За церемонией в прямом эфире следили миллиарды людей на всех континентах. Первая межзвездная экспедиция с человеческим экипажем – событие, которое объединило человечество как ничто другое за последние десятилетия.

Ева стояла на сцене вместе с шестью другими членами экипажа, облаченная в официальную темно-синюю форму с эмблемой миссии «Контакт» – стилизованным изображением двух рук разных цветов, соприкасающихся кончиками пальцев на фоне звездного неба. Её русые волосы, собранные в строгий узел, почти светились в лучах утреннего солнца. Она старалась держать лицо бесстрастным, как её учили во время многочисленных тренировок по медиа-подготовке, но внутри неё бушевал ураган эмоций.

Президент Глобального Совета, высокая женщина с серебристыми волосами, говорила о надежде, о прогрессе, о смелости первопроходцев. Ева слушала вполуха, её взгляд непроизвольно перемещался к «Тесею», ожидающему своего часа, и к голографическим экранам, транслирующим изображения целевой звездной системы HD 40307, находящейся в 42 световых годах от Земли.

Где-то там, вокруг звезды класса K, вращалась планета HD 40307 g, дом цивилизации Харра – единственной известной разумной формы жизни за пределами Земли. Цивилизации, которая одиннадцать лет назад отправила сигнал, изменивший историю человечества.

– Эти семь выдающихся мужчин и женщин, – голос президента вырвал Еву из размышлений, – представляют лучшее, что может предложить человечество. Выбранные из более чем миллиона кандидатов, они несут с собой не только знания и опыт, но и наши высочайшие идеалы – любознательность, отвагу и стремление к взаимопониманию.

Ева чувствовала на себе взгляды товарищей по команде. Полковник Дэвид Штерн стоял, как всегда, безупречно прямо, его жесткое израильско-американское лицо не выражало ничего, кроме профессиональной уверенности. Чжао Линь, китайский физик, выглядела слегка не в своей тарелке от такого публичного внимания, её глаза непрерывно двигались, словно вычисляя что-то невидимое для остальных. Бразильский биолог Фернандо Вега едва сдерживал улыбку, его энтузиазм был почти осязаемым. Анна Кригер, немецкий психолог, сохраняла профессиональную сдержанность, но Ева замечала, как она постоянно наблюдает за реакциями остальных членов экипажа. А египтянин Юсуф аль-Фадил, создатель искусственного интеллекта «Гермес», казалось, был больше обеспокоен предстоящим запуском, чем торжественной церемонией.

Семь человек из разных стран, культур и дисциплин, объединенных одной миссией. «Какая ирония», – подумала Ева. «Нам потребовался сигнал из другой звездной системы, чтобы по-настоящему начать преодолевать наши собственные различия».

Церемония продолжалась. Международный детский хор исполнил «Оду контакту», специально написанную для этого случая. Религиозные лидеры разных конфессий произнесли благословения, осторожно балансируя между традиционными доктринами и необходимостью признать