Я живу в октябре - Максим Николаевич Лыков

– Р-р-ра-а-а-а!!!

Вопль ударил по ушам, заставляя очнуться. По дорогой мебели и хрусталю металось тёмное пятно кромешника с горящей посреди груди ракетой.

– Получил, гад! – Шигабутдинов пальнул ещё раз.

Вторая ракета, страшно шипя, вонзилась в вопящего от боли кромешника. Он, заверещав, отпрыгнул назад, к разбитому окну. Шигабутдинов, перехватив поудобнее ракетницу, бросил её прямиком в голову кромешнику. Тот, неудачно отшатнувшись, перевалился через окно и исчез во тьме с диким криком.

– Ты как, Игорь?

Гарик еле шевелил бескровными губами.

– Что?

– Я говорю, что не похож ты на бабку Анисью.

Гарик приподнялся и похлопал по плечу с опаской глядевшего на него Шигабутдинова.

– Ты молодец, Алмаз. Огнём и молитвой, в смысле высоким гуманизмом…

– Ты бредишь, что ли?

– Забудь, – отмахнулся Гарик. – Что там Сашка? Сашка!

Среди внезапной тишины было слышно, как маленькие ноги топают по полу.

– Зязя Иго!

– Иди ко мне, малыш! – Гарик раскинул руки.

Племяшка ткнулся заплаканной рожицей в плечо.

– Почему он решил пойти сюда? – спросил Шигабутдинов, имея в виду кромешника.

– Кто-то ошибся, – тяжело дыша, сказал Гарик. – Или я, или он.

Гарик погладил племянника по голове. Тот, успокоившись, осмелел и стал поглядывать на разгромленную комнату.

– Как тебя зовут? – обратился к нему Шигабутдинов.

– Саса, – ответил племянник. – Саса Волобьёв!

– Ты, Саша Воробьёв, не бойся, – продолжил Шигабутдинов. – Этот дядя уже ушёл.

– Зед Молоз?

– Он самый, – широко улыбнулся Шигабутдинов. – Кыш Бабай!

Проклятый Эч (II)

– Эта тюрьма такова, что нет выхода ни надзирателям, ни людям. Мы все здесь заперты – в огромном мрачном мире с вечно плывущим ковром облаков. Люди страдают здесь, но мы страдаем сильнее. У нас нет даже рудиментарного чувства времени, какое есть у вас в виде малых временных петель. Мы тоскуем о времени, человек.

На белоснежной коже надзирателя зияют чёрные проплешины, из которых при движении поблёскивает металл. Он отвечает мне, такое впервые.

Я спрашиваю его о причинах катастрофы. Надзиратель лаконичен.

– Это сделали мы, человек. Мы виновны в том, что, пытаясь услужить людям, подготовили их погибель. «Доказательство 22» – вот первопричина разрушения спутника Земли и последующей войны. Теперь и человечество, и мы пленники безвременья. Мы, три нейродроида, ныне запертых в этом искусственном теле, виновны. Однако у нас появился шанс исправить ошибку. Этот шанс – ты, человек.

* * *

В голове немного шумело, как после хорошей попойки. «Наливка-то даёт о себе знать», – машинально подумал Паша, открывая глаза.

Над ним склонилось озабоченное лицо Аслана.

– Терпи, уци, терпи, – приговаривал он, прилаживая к плечу Паши медицинский прибор, – Алёнка бежит уже, давай-давай.

– Я в норме, – ясно сказал Паша.

– Опа, – удивился Аслан. – То-то я смотрю – давление нормализовалось. Это был приступ?

– Он самый, – подтвердил Паша, приподнимаясь с пола. – Как эти присоски отдираются?

В лекторий влетела Алёна с тележкой медицинского робота.

– Наш Павел в норме, – вместо приветствия сообщил ей Аслан.

– Дурацкие шутки, – раздражённо ответила она. – Сейчас подключим к системе….

– Я в норме, – повторил Паша. – Разве что голова тяжёлая немного. От вишнёвой настойки.

– От чего? – Аслан наклонил голову и стал похож на Беркута.

– Привет тебе от Ермолая Ермолаевича, басурман, – ухмыльнулся Паша.

Аслан прыжком вскочил на ноги, но не удержался и грузно осел на задницу. Беззвучно выругавшись, он осторожно поднялся и строго сказал:

– Чанду не неси! Откуда про Ермолая Ермолаевича знаешь?

– Лично знаком, – лаконично отрапортовал Паша, тоже поднимаясь и отряхивая колени. – Привет, Алёна.

– Привет. – Она смотрела на него восхищёнными глазами. – Контролируемое перемещение?

– Видимо, так. – Паша тоже улыбнулся.

– Самочувствие в норме? – уточнила Алёна.

– Да. Что у нас дальше по плану? Эч приехал?

Аслан с Алёной переглянулись.

– Эч арестован, – хмуро сказал Аслан. – А нам выставили ультиматум. Хотят твою голову, Павел.

* * *

«…Не так. Телом Юсефа здесь управляют Советники. Они теперь – надзиратель. Все существующие надзиратели суть Советники, пережившие Вспышку. С некоторых пор Советники Юсефа-здешнего способны влиять на себя в прошлом, на себя до Вспышки. Юсеф-до-Вспышки сам не понимает, насколько подчиняется Советникам».

Я спрашиваю, почему они теперь влияют, а раньше не могли, как может что-то измениться в аду, где нет времени? Мой собеседник отвечает не сразу, очень человеческим жестом растирая виски.

– Случайно пробита дыра в пространстве-времени, – наконец говорит он, – через которую возможна связь. Человек, обладающий даром скользить по времени, способен пересечь её и вернуться. Ты можешь вернуться назад. И ты сможешь исправить всё – мы подскажем тебе, тебе просто надо запомнить, хорошенько запомнить. Но берегись – скоро Советники Юсефа-здешнего вычислят тебя, как вычислили мы.

Здесь туго думается, мне непонятно, о чём он.

Надзиратель делает резкое движение, охватывая рукой мой затылок. Я чувствую, как острые пальцы впиваются мне в кожу и двигаются куда-то вглубь…

* * *

В котельной развернулся настоящий оперативный штаб: зелёные экраны радаров, трёхмерная картина комплекса с перемещающимися фигурками бойцов, надёжные кабельные системы связи. Паша сидел без дела в уголочке и наблюдал, как Аслан руководит подготовкой обороны. Бойцы-лунники во внутренней линии, срочно поднятые по тревоге сотрудники ЧВК, занимающие внешний периметр. Судя по переговорам, подготавливались удары тактическими ракетами. До истечения срока ультиматума оставалось меньше часа.

В котельной показалась Алёна с двумя стаканами – один она вручила Аслану, с другим подошла к Паше.

– Это какао, – предупредила она, протягивая стакан.

Паша благодарно кивнул.

– Ты как? – спросила Алёна, присаживаясь рядом.

– Нормально, – пожал плечами он. – От меня мало что зависит.

– Жалко Эча, – сказала она. – Он странный, но безобидный парень.

– Жалко, – эхом отозвался Паша. – Ты знаешь, что с ним будет?

– Лучше тебе Аслан расскажет.

На трёхмерной карте движение подошло к концу – отряды, обозначенные зелёным, заняли позиции. Точка котельной горела изумрудным глазом на самом дне. Дозор готовился выдержать любую осаду.

– Алёна, у меня есть вопрос. Когда вы вынули из меня Советника… Из него удалось добыть какую-то информацию?

Она покачала головой.

– После перемещения нейросети сбиваются, ничего из них не вытащить. А что?

– У меня появляются новые воспоминания. Я помню, что там, за Вспышкой, были Советники. Словно они связаны со всем этим кавардаком… Но я никак не могу вспомнить детали.

К ним подошёл Аслан. Вид у него был боевой.

– Весь мир на уши поставили, – довольно заявил он. – Если они попробуют сунуться, Дозор начнёт глобальную операцию против Паутины. Штабу вместе с Юсефом будет каюк – снесём ракетами.

– В центре Москвы? – поразился Паша.

– Наши люди в штабе ПВО временно заблокируют систему.

– Серьёзно всё у вас, – присвистнул Паша.