Кай. Коллекционное издание - Алекс Анжело

class="p1">– Что для тебя люди, Кай? – раздался шепот, тонкие пальцы коснулись его щеки, поднялись выше, касаясь ныне коротких волос, которые слегка задевали уши.

– Семья, – вымолвил он.

– А что для тебя значу я? – Дева Льда оставалась бесстрастна, как никогда.

– Все, – вымолвил он. С Йенни он чувствовал не просто родство. Когда она была рядом, он видел больший смысл в своей жизни. Совершенно не понимая этого, она восполняла в нем то, что заполнить сам Кай был не в состоянии. – Вот только вы не Йенни, верно? Кто вы? – Голос его опустился до низких угрожающих ноток.

Он протянул руку, коснулся лица, что пребывало в ледяной форме. И ощутил, что может поглотить это существо. Сделать частью себя. Все естество Кая возжелало этого, на мгновение все его существование сосредоточилось на этой жажде, словно та была с ним всегда, с младенчества и по сей день. Она вспыхнула в Кае и оказалась слишком внезапной и яркой, чтобы ее можно было потушить. Сколько всего он сможет сделать, забрав эту силу…

Кай отдернул руку, чувствуя, как пульсирует кожа на пальцах.

– Мне этого не надо. Я перестану быть собой, если возьму это, – хрипло проговорил он самому себе пересохшими губами.

В ледяных глазах «не-Йенни» неожиданно мелькнуло глубокое понимание. Оно относилось не к конкретному моменту, а к сущности Кая, его мыслям, чаяниям и противоречиям. Он ощутил это. А еще он понял, что его слова были верны.

– Что это за место?

– Карман. Измерение Зеркала разума.

– Ваше измерение?

Ответом стало молчание. Кай приподнялся на локтях, осмотревшись.

Вокруг царил однообразный пейзаж, но насыщенный яркими цветами – желтый плавно перетекал в турмалиновый, рождая много иных оттенков. Даже кора деревьев, торчавших то тут, то там выше по склону, была иной, словно все в этом месте облили краской. Не масляной, а скорее акварельной. Именно такими порой Кай видел снега под своими ногами, когда лучи солнца ласкали белую поверхность.

Кай вновь перевел взор к озеру и наконец осознал, что перед ним Зеркало Разума. Его невозможно было не узнать. Огромное озеро, может, чуть меньше Хальштеттера. Но вовсе не размер являлся главным отличием, а тонкие кусочки льда, медленно дрейфующие на его поверхности. Кай не заметил их сразу и разглядел лишь теперь.

Они сверкали, как кристаллы. Внутри них чувствовалась сила.

«Вечность, могущество и мудрость», – пронеслись в его голове слова, отозвавшиеся едва слышным эхом и нарастающей музыкой – пением вод, гор и зимы. В этот миг суетливость мира отступила. Словно нити, опутывавшие его руки и ноги, обрубили, заставив их обмякнуть в руках тех, кто их держал.

Кай инстинктивно вцепился в кольцо на груди. Сжал с таким упрямством, что ободок и звенья цепи до боли впились в кожу. Он лихорадочно дышал, смотря на побелевшие костяшки руки. Кай вдруг понял, что дешевое украшение на шее являлось единственной вещью, которая осталась у него после земной жизни.

– Не все нити надо обрывать. – Он резко отвернулся от зеркала. Его гладь влияла на него, будто гипнотизировала. – Не обо всех стоит забывать.

Еще сильнее стиснув кулак, Кай словно ухватился за несколько нитей. Все они были одного цвета – красного. Прикосновение к ним принесло ему щемящую боль в груди, нарастающую тоску и светлую радость от совместных воспоминаний с людьми, которые были с ним рядом всю жизнь. Он был готов существовать с ними, готов был пронести через вечность в своем сердце.

Внутренняя борьба завершилась. Свой выбор Кай отстоял.

– Можешь пожалеть, – покачало головой существо.

– Кто-то должен помнить. И это часть меня. Нельзя забывать себя. – В этот момент Кай наконец осознал, что все же получит ответ на вопрос, мучивший его всю жизнь.

– Почему я? – спросил он.

– Задатки. Ты подходил. Люди редко подходят.

– Задатки для чего?

Облик Йенни стал размываться на глазах. Кай больше не мог сказать ни слова. Земля под ним пришла в движение – он проваливался в трясину.

– Чтобы стать тем, кем стал, – раздалось эхом, и он рухнул вниз, будто земля за мгновение обратилась в глубокий омут. А в его голове тихо прозвучало: «Необходима воля, которую не сломит вечность, нужны принципы и чувства, что не переменятся под давлением веков».

Вокруг была тьма.

«Не-Йенни» падала следом за ним, прямо на глазах превращаясь в Герду.

Белые волосы становились рыжими, кожа розовела, и на щеках рассыпались веснушки.

– Кто ты, Кай? – положив ладонь ему на грудь, спросила она.

Ее глаза все еще оставались холодны, как лед на озере.

Кай и сам задавался этим вопросом.

«Человек? Нет, больше нет».

– Я не знаю. – Кай соврал. Он уже догадывался, но уверен не был.

– Кто ты, Кай?!

– Я не знаю!

– КТО. ТЫ?! – Существо раз за разом ударяло его в грудь, пока не заболели ребра. В следующую секунду он упал в свежий снег. Спину пронзила боль, а воздух покинул легкие. Вокруг воцарилась зимняя тишина.

«Герда» стояла рядом с ним.

Из снега вдруг стали вырастать розы, подчиняясь ярости, что охватила сердце Кая.

– Позволь задать мне свой вопрос.

Существо склонило голову, давая согласие. Лицо, принадлежащее подруге, выглядело отстраненно.

– Чего же ты желаешь от меня?

Герда вдруг стала уменьшаться, а когда метаморфоза завершилась, перед ним стояла маленькая девочка.

– Защиты. Помощи. Одна она не справится, – произнес детский голос. – Ей нужны твои силы.

– Какие силы?

– Оглянись, разве не видишь? – ласково прошептала она, детское личико удивленно вытянулось.

Кай осмотрелся. Повсюду вокруг распускались белые розы, они льнули к нему, и он ощущал каждый бутон, словно часть себя. Его сомнения, страхи, любовь к близким – все они превращались в цветы. Сила, копившаяся годами. Они появлялись, чтобы он стал сильнее, рождались, чтобы Кай мог защитить то, что ему дорого.

Маленькая Герда понимающе кивнула. Дух озера, принявший ее облик, знал все мысли Кая.

Девочка склонилась к нему, положив нежную ладошку на его щеку.

– Спасибо, Кай.

Он сглотнул, рывком выдергивая себя из видений, и открыл глаза за мгновение до того, как острый ледяной кинжал коснулся его тела.

Герда

Герда видела, как сверкнул сквозь метель кинжал, занесенный над Каем. В горле стоял ком, она затаила дыхание. Хотела закрыть глаза, но не позволяла себе малодушия – она должна была смотреть. Она должна была видеть все.

Видеть, как усилился снег, как затрещал лед на озере, и почувствовать на себе едва выносимый мороз, из-за которого лицо, руки и ноги давно онемели. Бессильные слезы, стекая, обжигали щеки. В ушах повис звон, а зрение словно сузилось – она видела только Кая, распластанного