Монстер Хантер Интернейшнл - Ларри Корейя

Жрица Кориниха вела меня в пирамиду, в её самые глубокие подземелья. Я шёл за ней в надежде отыскать столь ценные ответы на важные для меня вопросы. Городом я правил успешно. Сундуки ломились от сокровищ. Маленькая армия тренировала огромное новое ополчение. Жрица держала слово. Город повиновался мне как завоевателю, да. Но во мне видели законного царя и... наверное даже можно сказать — бога. К поклонению такого рода и привыкнуть можно.

Она поведала мне тёмные секреты и тайное знание. Жрица заинтриговала меня. Вечная жизнь и сила. Бессмертная армия. Столь великая мощь, что я не только смогу подчинить новые земли, но и вернуться на старые и взять то, что по праву было моим. Даже если Кориниха лишь частично права, я мог рассчитывать как минимум на трон любого королевства Европы по своему выбору.

И я хотел их все.

Король Мануэль великий? Я покажу ему настоящее величие. Филипп[60] с его проклятыми испанцами будет следующим. А потом? Действительно, почему бы и не вся Европа под моим флагом? Если хотя бы часть тёмных секретов жрицы работает, это будет не самой тяжёлой задачей. Судя по тому, что она мне уже показала, я верил, что всё это правда.

Я шёл за ней во тьму. Бёдра жрицы соблазнительно покачивались под тканью мантии. Изящное создание, красивая и умная, она владела многими искусствами, неведомыми в моих землях. Я уже взял её как свою наложницу, в честь нашего исходного соглашения. Очень выгодного, стоит признать, соглашения. Она легитимизировала моё правление этим народом, а я получил законные почести, достойные владыки моего древнего рода.

Факел в руке трепетал и плевался искрами, когда изнутри пирамиды доносились порывы воздуха, тяжёлого и влажного. На поясе у меня висели пистолеты, спички в натёртом воском кошеле и фамильный боевой топор, но я всё равно чувствовал себя не очень уверенно. Подземелья хранили не просто темноту пирамиды, но темноту самой человеческой души.

Брат де Суза пытался меня предупредить о жрице и её странном культе. Я поймал его за отправкой гонца к побережью. Записку перехватили. Иезуит волновался, что я могу обезуметь и принять еретическую религию. Что хуже всего, он написал о сокровищах города, и о том, как я держал в секрете от короны и церкви успех экспедиции.

Он был добрым человеком, мудрым и милостивым, а его талант к языкам стал ценным инструментом в арсенале моего похода. Я даже немного жалел, что приказал его сжечь. Конечно, в этой расправе я обвинил местных, и пять сотен жрецов казнили в знак неотвратимости возмездия. Нужно же держать видимость соблюдения закона, как ни крути.

Некоторые мои люди что-то подозревали, но пока я щедро им платил, можно было не переживать об их верности. Кошельки с золотом по нраву даже самым праведным. Пока корона и губернатор не знают о нашей экспедиции, войска надёжно защищены от любых контактов с внешним миром. Секреты останутся только моими.

Мы шли долгие часы, спускаясь всё глубже. Стены из кирпичных превратились в каменные, а потом и во что-то ещё. Во что-то такое, чего я никогда даже не видел. Скользкие, мягкие и маслянистые, наполненные странной энергией. На самом краю поля зрения казалось, что они движутся.

Наконец мы пришли в огромный зал, глубоко под землёй. Не знаю, насколько большой, но мой жалкий факел не мог осветить ничего, кроме очень малой его части. Гладкий скользкий пол заставлял идти куда осторожнее. Откуда-то сверху падали капли воды, разбиваясь о мою кирасу. Тяжёлый воздух казался совершенно не предназначенным для человеческого дыхания. В пещере пахло солью и самую малость отдавало вонью гниющей рыбы.

Кориниха привела меня к центру тьмы. Шли мы, наверное, долгие мили. Я понял, что если бы на то была её воля, она могла бы просто выбежать за границу света моего факела — и я бы не отыскал дорогу назад. Трус бы испугался, но я не такой. Холодало. Я уже мог разглядеть собственное дыхание. Пол стал мягче, сапоги оставляли следы на маслянистой поверхности. Жрица замерла у первой рукотворной метки в этом полностью лишённом чего бы то ни было пространстве.

Обелиск из чёрного металла, достаточно высокий, чтобы исчезнуть в темноте над головой, но такой узкий, что я не понимал, как он стоит и не падает. Его покрывали загадочные письмена. Не такие как письмена-рисунки цивилизации над головой, что-то куда более сложное. Руны шевелились в неверном свете факела. Маленький каменный ларец ждал своего часа в крохотной нише внутри обелиска. Смотреть в его сторону прямо было так же больно, как смотреть на солнце.

— Что это? Ключ? Поведай мне! — приказал я.

— Да, лорд Машаду, — она коварно усмехнулась. Чёрные глаза искрились в свете факела. — Это ключ от безграничной власти. Сила Древних, и они ждали такого, как ты.

— Такого, как я?

Она положила руки на мои бакенбарды и заглянула в лицо. В свете факела её глаза, казалось, жили своей загадочной жизнью.

— Да, владыка. Древние оставили эту машину. Она очень старая. Старше этого мира. Предмет столь неизмеримой силы, что не предназначен для простых смертных. Это предмет, с которым должны работать сущности, известные тебе как ангелы и демоны. И даже им лучше бы его не трогать без нужды. Но каждые пять сотен лет рождается человек, которому по силам воспользоваться машиной. Подчинить её своей воле. Ты и есть этот человек, а пророчество о твоём приходе изрекли сами Древние, — пока она говорила, мимо двигался воздух — будто вздохнуло какое-то неизмеримо огромное существо.

— Поведай мне это пророчество, женщина.

Она взяла меня за руки и посмотрела на обелиск. Руны изменились. Теперь я видел знакомую с детства латынь:

Он придёт

Сын воителя

Обученный навыкам мира сего

Но привычный к мечу

Само его имя

Будет оружием его отцов

По воле короны

Способный одолеть непосильного врага

Наделённый видениями

Союзник тёмных сил

Друг чудовищ

Предводитель людей

Только в его воле

И в его власти

Из любви к другим

Сломать время и мир

Пророческие слова резонировали глубоко в моей душе. Я с рождения вырос для власти и величия. Мой род вырос и окреп на том самом топоре, что сейчас висит у меня на поясе. Оружие предков. Мой отец был великим полководцем. Как один из младших сыновей, я был отослан получать образование, которое позволит управлять благосостоянием семьи, но закончил солдатом, а потом