Владыка Пустоты 4 - Михаил Беляев

— Что за женщина!

Глава 25

— Твою ж… — ругнулся я и, сглотнув кровавую слюну, выжал газ на максимум. Мотоцикл с рёвом дикого зверя рвал по трассе, проглатывая километры и без труда обгоняя имперские «славянки», «фаэтоны» и даже скоростные «итаки».

Я гнал что есть мочи. И дело было не в погоне. Адреналин боя отступил, тело снова стало тяжелым, а боль от ран вернулась с новой силой. Липкая сонливость начала застилать глаза, убаюкивать гулом мотора. Дам слабину — свалюсь с байка, или вмажусь в кого-нибудь. И тогда поминай как звали.

Обогнав неистово загудевшую фуру, я вильнул перед ней, разминувшись с массивным кузовом буквально на несколько сантиметров. Страх от близкого прохода подстегнул меня, сердце снова заколотилось как бешеное.

Я пригнулся сильнее, укрывшись за ветровым стеклом от встречного потока воздуха и едва не ложась на бензобак.

Впереди мелькнула табличка — до Москвы оставалось каких-то пятьдесят километров.

В большом городе будет проще затеряться.

Сзади ярко вспыхнул воздух, и мимо меня пролетела знакомая серо-фиолетовая фигурка с белоснежными волосами. Поравнявшись со мной, она пристроилась рядом.

— А ты себя не бережёшь! — Лиливайсс ухмыльнулась мне. — Решил разбиться, человек? Ты еле держишься!

Я зло глянул на неё — и прижался к краю дороги, плавно сбрасывая скорость. Тут же возникло ощущение, что меня вот-вот нагонят преследователи, а впереди в засаде притаились опричники, или еще кто похуже.

Куснув губу, я свернул с трассы на узенькую дорожку, терявшуюся в глубине леса, и остановил мотоцикл у покосившегося пня на самом краю дороги.

— Вот так, — заглушив мотор, я тяжело выдохнул. Руки дрожали от напряжения, а тело пробрал холодок от набежавшего ветра.

— И что дальше? — Лили догнала меня и, неуклюже опустившись на землю, привалилась к деревцу напротив. — Пустимся в бега?

— Вот ещё, — фыркнул я и тут же поморщился от боли. — У них моя сестра.

— И жена, — ехидно ухмыльнулась Лили.

— И жена, — кивнул я, пробуя на вкус непривычную фразу. — Этот лысый упырь Темников заикнулся, что они увезли Карину куда-то. Уверен, туда же они потащат и Есеню.

— Думаешь, они догадались о частях ядра в вас с сестрой? — нахмурилась девушка. Её белоснежные волосы трепал ветер, добавляя взгляду оранжевых глаз суровости.

— Наверняка, — согласился я. — Думаю, Император всё выбил из Карины, больше ведь никто не знал. А раз так, он решит вырвать осколок из Есени. Без Карины ему никак не обойтись. Надо узнать, где их держат, и вытащить.

— Предположим, ты узнаешь, и что потом? — усмехнулась Лили. — Куда бы их не увезли, это место должно охраняться покруче имперского дворца. И на твоем месте я бы десять раз подумала, прежде чем совать голову в этот улей. Будешь штурмовать в одиночку?

— Не в одиночку, — устало улыбнулся я. — С тобой вдвоём.

Лили приоткрыла рот для ответа, да так и замерла. В её янтарных глазах читалось согласие и что-то ещё, сложно поддающееся словам.

Несмотря на раны и усталость, я ощущал, как альва мощно и ровно пульсирует во мне. Прежнего жжения в стигматах уже не было, словно организм наконец-то принял силу, с которой боролся всё это время.

Может, дело было в осколке ядра владыки, скрытом во мне. Пусть так.

— Теперь у меня есть только ты, Лили.

Лиливайсс вскинула брови и, помедлив, широко улыбнулась. В её оранжевых глазах заиграли лучики света.

— Ты сейчас серьёзно, да? Ты готов броситься в самое пекло со мной? Только ты и я, вместе против всех?

Я с готовностью кивнул.

— Вот теперь мне нравится твой настрой, хозяин!

Девушка подошла ко мне и коснулась саднящего плеча.

— Я тебя никогда не предам, Слава. Можешь быть уверен.

Её спокойный и уверенный голос не вызывал сомнений. И теперь я ощущал связь между нами, невидимые узы контракта, словно сотканные из самой альвы. Прикосновение её прохладных пальцев успокоило раны, ноющая боль начала отступать.

— Так у тебя есть идеи, куда их увезли? — спросила она.

— Пока нет. Но у меняя есть идея, у кого узнать это, — с хитрым прищуром я посмотрел на кодекс. — Садись-ка со мной. Едем в Москву, пора навестить одного старого друга.

* * *

— Выходи.

Красный от злости и стыда, Егор выбрался из машины. Всю дорогу от изолятора опричнины до дома отец не проронил ни слова. Но Кирсанов-младший физически ощущал, как разгневан глава семейства. На все его оправдания, рассказы и уговоры ответ был один — зловещая тишина.

— В дом, быстро, — тем же непререкаемым тоном велел отец и кивнул на широкие двери особняка.

— Я тебе сопляк малолетний что ли, чтобы так меня шпынять? — огрызнулся тот, поднимаясь по ступеням.

— Именно, — в голосе отца зазвенела сталь.

Он вошел вслед за сыном и гулко захлопнул тяжеленную дверь так, что эхо раскатилось по особняку. Слуги, хлопотавшие с тряпками вокруг картин и статуй, глянули на главу рода — и, уловив настрой, быстро ретировались.

— Слушай, я понимаю, что сплоховал, — Егор обернулся к отцу. — Но черт возьми, мы должны ему помочь! Ты же сам говорил, что Вайнеры — люди чести! Он мой друг, жизнь мне спас!

— И что с того? — холодно бросил он.

Тяжёлый, как стальная плита, взгляд Петра Кирсанова пригвождал к месту. На сухом костистом лице играли желваки, брови гневно изогнулись, и черт возьми, это не сулило ничего хорошего.

Только Егор уже решил, что не отступит. Кулаки рефлекторно стиснулись, отдаваясь жжением в расцарапанных ладонях.

— Ты не понимаешь, во что ввязался, сын? — холодно бросил тот. — Друг или нет, за ним пришли императорские опричники! Это тебе не шутки, и не война, где всякое спишут. Ты знаешь историю с его отцом.

— Именно! — выпалил Егор. — И поэтому…

— И поэтому ты должен быть вдвойне осторожным, — перебил отец. — Откуда тебе знать, что он не предал Империю?

— Потому что я его знаю, в отличие от тебя!

— Знает он! — впервые Пётр Кирсанов повысил голос, его брови гневно взметнулись. — Год назад ты не подозревал о его существовании,