Только об этом не пишите! - Sally KS

— Это цветок-дядя, — сказала уверенно. — Жил он, был… Высокий, красивый. Не из нашего города приехал.

Ева чуть не ахнула вслух. Откуда у ее дочери такие способности⁈ Прямо мурашки по коже…

— У него есть пистолет, — продолжала Уля. — И он работает в засаде. Сидит, на всех смотрит… Как увидит врага — стреляет. Пиф! Бабах! Потом в сторонку унесет, тихо закопает…

— Уля, что ты придумываешь, — растерялась Ева. Все-таки у детей не поймешь, где дар пророчества, а где игры и фантазии.

— Мама, это сказка, — как маленькой, назидательно сказала ей дочка. — В сказке всегда приключения. Ну так вот, слушай дальше. Дядю послали найти волшебную девочку. Не знаю, зачем. Может, жениться на ней. Или конфет ей купить. Помнишь, мне в магазине дядя купил?

Как не помнить… Ева только молча кивнула. Чтобы ее дочка да не ушла из супермаркета с тем, что ей хочется… И ведь бесполезно даже ругать, потому что Уля ничего у посторонних не выпрашивает. Сами откуда-то прибегают эти благотворители, которые слышат, как Ева отказывается купить что-то, и уговаривают взять для славной девочки вот это и вот это.

— … и вот этот дядя с пистолетом какой-то несчастливый, мама. Бегал за волшебной девочкой, бегал — не догнал. Сидит в своей засаде и ничего не делает теперь. Начальство его не любит, ругает. А еще… — Уля вдруг замолчала и задрожала, бросила цветок на землю, а из глаз ее быстро-быстро одна за другой потекли слезы. — Мама, он теперь за бабушкой хочет бегать! Мама, это очень плохой дядя! Не люби его! Прогони его!

Ева поскорее обняла дочку и начала успокаивать:

— Тише, тише, моя любимая, все хорошо, я с тобой… Что-то у тебя сегодня очень мрачная, злая сказка… Давай я тебе расскажу другую, веселую? Или пойдем на качели?

Уля еще немного повсхлипывала у нее на груди, а потом, успокоившись так же быстро, как расплакалась (и даже слезы мгновенно высохли на ее круглых щечках!), сказала:

— Лучше пошли в кафе. Купи мне пирожное.

Встревоженная внезапной вспышкой горя у дочери, Ева и не думала возражать. Рядом была небольшая кофейня с множеством авторских чаев, какими-то особенными сортами кофе и изысканными десертами. Стоило это удовольствие недешево, и Ева не любила баловать дочку, считая, что бабушка и так делает это за двоих, но иногда они все же ходили в царство волшебных ароматов. Это случалось, когда, проходя мимо, они замечали, что у окошка пустует самый лучший столик на двоих — маленький, стоящий в небольшой полукруглой нише, — и понимали, что он ждет их. Этот столик находился на подиуме, к которому вели три ступеньки, и его возвышение и отдельное от других расположение обещали уединение и покой. Уля всегда радостно бросалась к нему, залезая на стул и победно болтая крепкими ножками.

Но пустовал он редко. Вот и сейчас там сидел какой-то мужчина, неспешно попивая кофе и читая что-то в своем телефоне.

— Давай сядем туда, — Ева показала дочке свободный столик в углу.

Но Уля уверенно пошагала к нише, поднялась, спокойно сказала мужчине, удивленно воззрившемуся на нее:

— Вы пейте, не торопитесь. Мы подождем, — и спокойно села на нижнюю ступеньку, картинно сложив ручки на коленях. Мужчина расхохотался.

— Уля, как тебе не стыдно, перестань, — зашипела Ева. — Пойдем туда в уголок, или я не куплю тебе ничего!

Она попыталась поднять дочку, но та не двинулась с места.

— Мама, я же не мешаю, — ответила, невинно хлопая ресницами, — я тихо посижу. А ты пока закажи. Я буду какао и крем-бюрле.

— Никакого тебе «бюрле», если не будешь слушаться, — Ева розовела от стыда, чувствуя на себе взгляд незнакомца. Она понимала, как он веселится, наблюдая эту сцену.

О, нет, только не это! Кажется, Уля решила исполнить свой коронный номер. Жалобно вскрикнув, она закрыла ладошками глаза и стала тихонько подвывать. Пять минут назад в парке она плакала искренне и встревоженно, а сейчас бессовестно притворялась, но со стороны выглядело душераздирающе. Поэтому когда Ева слышала выражение «манипулировать общественным мнением», она всегда думала не про политиков, телешоу или подтасовку статистики, а про собственного ребенка — хитрого, упрямого и невозможно обаятельного.

Так и есть, опять сработало. Мужчина перестал улыбаться, отодвинул чашку и поднялся с места, приглашая девочку за столик.

— Нет! — воскликнула Ева. — Извините нас… Моя дочь хорошо умеет добиваться своего, но выгонять вас — это уж слишком… Мы уходим, Уля, — объявила она строго.

— Зачем же уходить? — откликнулся незнакомец. — Я немножко подвинусь, сейчас поставим еще один стул — и все прекрасно поместимся.

— Я не хочу мешать вам, — пробормотала Ева, смутившись еще сильнее.

— Я буду какао и крем-бюрле, — повторила Уля, с удовольствием устраиваясь на любимом месте.

— А мне никогда не встречались такие милые любительницы сладкого, — мужчина в несколько легких быстрых шагов подошел к соседнему пустому столику, подхватил стул и перенес в нишу. — Вот и все, проблема решена. Что заказать для юной барышни, я уже понял, а что будет ее мама?

Ева покраснела. Нет, никогда она не привыкнет. Но стаскивать дочку со стула и уводить из кафе — значит, спровоцировать гадкий скандал, о котором она не сможет забыть, и после такого не сможет прийти сюда снова. А здесь так сладко пахнет красивой жизнью…

— Спасибо, я сама нам закажу, — ответила она, стараясь, чтобы это не прозвучало грубо. — Мы и так злоупотребляем вашим… вашим…

— Чем? — так же весело спросил незнакомец.

— Вы, наверное, хотели спокойно выпить кофе, а тут мы с концертом, — вздохнула Ева и пошла делать заказ. Надо поговорить с Улиной бабушкой об этом возмутительном поведении девочки. Бабушка у нее авторитет. Или, может, к психологу сходить?

Когда она вернулась к столику, мужчина внимательно слушал, как малышка беззаботно лепечет:

— Мужа у мамы нет. Но не потому, что она плохая. Она хорошая. И скоро будет выступать. Она купит себе платье принцессы!

— Уля!

Когда-нибудь этот ребенок перестанет вгонять ее в краску? Нет, Ева уже не хотела никаких пирожных и чаю, она хотела только домой, спрятаться под