Галактический консул: Гребень волны. Гнездо феникса - Евгений Иванович Филенко

стала производить диковатые на первое ощущение эволюции, рыща и творя реверансы кормой и таким образом в деталях повторяя тот путь, что она неконтролируемо проделывала секунды назад…

В этот миг их настиг очередной удар серого тарана.

Прямо перед собой Костя с леденящей отчетливостью увидел круглую, с футбольный мяч, пчелиную башку, самоцветную мозаику вращающихся глаз и отчаянное, слитое в сплошной сверкающий веер трепыхание тугих крыльев. Затем тяжелое, сильное тело пушечным снарядом влепилось ему под дых. Костя охнул и, как смог, сложился вдвое. Но «галахад» принял основную энергию атаки на себя и выдержал. Благословенны будьте, сочинители Кодексов и инструкций… Нагрудная броня, руки, колени – все залилось вязкой полупрозрачной дрянью. Пальцы скользили по ослизлому пульту, срываясь.

Платформа клюнула носом и неожиданно легко продавила ребристую твердь под собой. Та изошла трещинами, крошась и проваливаясь сама в себя, обнажая какие-то запутанные, переплетенные, темные ходы с идеально ровными стенками, круто загибавшиеся книзу и бог весть на какой глубине оканчивавшиеся. А оттуда, с этой неведомой глубины, перла с гудом и гнусным шорохом сплошная серая масса…

«УЛЕЙ!!!»

Внезапно с любострастным чмоканьем самопроизвольно сработали забытые в сумятице страховочные лапы, неловко прихватив огромный «галахад» за бока. Хоть какая-то да помощь… Костя немедля взялся за пульт обеими руками. Подавил нелепые потуги «кошачьей памяти» справиться с внешними помехами, на которые она ну никак не была рассчитана. Швырнул платформу кормой вперед и вверх – прочь от развороченных внутренностей улья, прочь из этого страшного месива, наполовину живого, наполовину уже мертвого. Ничего не видя перед собой, наобум и напролом повел ее туда, где, по его расчетам, оканчивалась пчелиная ложбина и начиналась пустыня. Лихо перепрыгнул через подвернувшийся сеиф – по ту сторону его взмученный песок уже оседал, и можно было пусть как-нибудь да сориентироваться.

Рой не преследовал его. Не то потерял нарушителя покоя из виду. Не то рассеялся, в тяжком потрясении от учиненного погрома.

Кратова колотила дрожь. Голова трещала и разламывалась от черной ауры. Скорее, скорее бежать из-под ее удушливого крыла…

Он наконец-то вывел «гоанну» на знакомую дорогу к кораблю. Откинулся в кресле, распустил оцепенелые мышцы. Тело упрямилось, никак не отходя от схватки. Сердце прыгало.

«Капсула! Это из-за нее… Неужели я потерял капсулу?»

Стиснув зубы, Костя принудил себя оглянуться.

Капсула, надежно укрепленная в багажном отделении «гоанны», никуда не делась. Она тоже была уляпана слизью, налипшими обломками крыльев и какими-то радужными пленками.

Над невидимым за сеифами ульем курилось размытое серое облако. Словно там оживал долго спавший вулкан.

В небесах, на обыденном фоне Старшего Солнца, происходило что-то странное. Непривычное, из ряда вон выходящее, режущее глаз.

Костя прищурился, напрягая зрение. Поднес козырьком ладонь к шлему.

Высоко, в самом зените, поперек небосвода бесшумно и грозно плыла вереница красных пчел. Отсвечивающих кованой медью, огромных даже с такого расстояния. И более всего сходных с эскадрой дирижаблей.

7

– Ты что, Костя? – спросил Фрост благодушно. – На тебе лица нет!

Он сидел в кресле драйвера, удобно развалясь, закинув ногу на ногу. Откупоренная коробка с табаком соседствовала на пульте с чашкой кофе, трубка была зажата в зубах и чадила. На центральном посту витали смешанные экзотические ароматы. Возле ног Фроста застыл настороже крохотный, похожий на шуструю белую черепашку с квадратным панцирем, робот-уборщик, в любой момент готовый заглотать опадавшие на пол хлопья пепла.

– Я разрушил улей, – сказал Кратов сдавленным голосом.

Он затравленно порыскал глазами, ища, где бы сесть. Помедлив, добрел до пульта, спихнул с одного из кресел наваленные Фростом бумаги и тяжко плюхнулся. Экзобиолог наблюдал за ним с нескрываемым любопытством.

– Они напали на меня, – проговорил Костя. – Всем кагалом. Я потерял ориентировку и… въехал в улей.

– И что дальше? – выжидательно спросил Фрост.

– Он обрушился. Потом я выцарапался наружу… Они не гнались.

– Они напали на тебя до того, как ты вломился в улей, или после?

– До того.

– Занятно. Как ты полагаешь, почему они напали?

– Не знаю. Может быть, хотели отнять ту пчелу, что я подстрелил. Они были как бешеные…

– Занятно, – повторил Фрост. – Мы недооценили их. Знаешь что? – Он помолчал, пыхтя трубкой. – Наверное, пока не следует говорить об этом Сергею. К чему тебе лишние неприятности? Если обнаружится, что пчелы не претендуют на почетный титул Чужого Разума, то можно расценивать случившееся как забавный эпизод. Взбесившиеся насекомые едва не заели вусмерть звездохода в скафандре высшей защиты!..

– А если обнаружится другое?! – плачуще спросил Костя.

– Гм… Тогда у нас будет еще время оценить ситуацию, – уклончиво промолвил Фрост.

– Курт, – сказал Костя, глядя в стену. – Там были и красные пчелы.

– Красные? Те, что примерещились Гвидо? – Фрост усмехнулся. – А зеленых ты не встретил?

– Красные пчелы, – повторил Кратов. – Это они… астрархи.

– Здорово придумал. Воображение у тебя, что твой фонтан. Впечатлили, видать, наши байки про атипичную орбиту и застенчивых астрархов. Вот что, Костя: не нужно упрощать и не нужно усложнять. А нужно приводить доказательства. Если даже ты и впрямь повстречал красных пчел, была это, скорее всего, редкая мутация, эндемик. Другие-то миссии ничего похожего не находили, а ведь облазили всю Псамму, не в пример нам! – Он пристально всмотрелся в лицо Кратова. – Да что это с тобой? Звездоход, ты же напуган как бурундук!

– Конечно, напуган! И ты бы напугался… Мы наткнулись на Чужой Разум, ты понимаешь?!

– Пока не очень. Что это на тебя нашло? Неужели красные пчелы начертили перед тобой «пифагоровы штаны» или продиктовали формулу полной энергии тела?

– Ничего они не чертили. Они совсем другие! Их мало, и они не роятся…

– И только-то? Иногда случается, конечно, что устами младенца глаголет истина. Но ведь ты далеко не младенец, Костя, не так ли? Прекрати панику. Ты утомлен и взмылен, как рысак после забега. Прими холодный душ, отдохни, выпей кофе. А пока ты все это делаешь, я надеюсь кое-что прояснить. Тут как раз Гвидо вернется к ужину, посидим, потолкуем…

– Вернется?.. – Костя похолодел. – Где он?!

– Гвидо оседлал вторую «гоанну» и, как мог, направил ее в пустыню. У него такая работа – ездить в пустыню во главе каравана из зондов. Между прочим, вовсе в противоположную от улья сторону, если это тебя волнует… Да не дергайся ты, ради Бога! С ним все в порядке. Сергей регулярно донимает его своей опекой.

– Хорошо, – сказал Костя хмуро. – Я подожду. Но ты, пожалуйста, поспеши со своими исследованиями. У меня нет сил ждать чересчур долго. Так можно и с ума сойти.

Фрост неопределенно хмыкнул. Негромко насвистывая, собрал в охапку свои бумаги, прижал подбородком коробку