Запрещенный ритуал - Дина Зарубина

– Нам пора на работу, – меня расцеловали в обе щеки и покинули. Коты нагло скрылись из дома! А как же выяснить отношения, поругаться? Насчет земли этой прикупленной и несанкционированного строительства? Вот зачем они напихивали меня едой! Чтоб избежать ссоры!

– Вымою посуду! – Крис поспешил к мойке и повязал фартук. – Они сказали, что шкуру спустят, да так и сделают.

– Ты мне отлично помогаешь и без глупых угроз, – ворчливо возмутилась я, собирая тарелки со стола.

– Готовят они просто отпадно, я тоже так хочу научиться!

– То есть, ты не против, если они будут тут жить?

Мальчик поднял на меня голубые глаза. Его губы вдруг задрожали.

– Вы меня спрашиваете?! Я же вам никто…

– Глупости какие! Ты мне приемный сын, как Люси приемная дочь! – я крепко обняла волчонка. – Я люблю вас обоих, и ваше мнение очень важно. Если вы с Люси будете против, коты будут держаться от нас подальше. Я же вам обещала!

– Они вроде не злые, – пробурчал волчонок, пряча глаза и выпутываясь из моих рук. – Веселые. Готовят вкусно. И смогут нас защитить.

***

Мы быстро перемыли посуду и прибрались на кухне. Готовить обед нужды не было, полная сковорода тефтелек и кастрюля риса ждали своего часа на плите.

– Идем работать? – я взъерошила светлые волосы приемыша.

Мы успели выполнить большую часть сегодняшних заказов, а Люси все не было. На сердце вдруг стало тревожно, и я вышла на крыльцо, раздумывая, не пойти ли ей навстречу. Мало ли, кто мог встретиться по дороге девочке, вдруг коты не смогли ее сегодня подвезти?

– Госпожа Марина! – я удивленно обернулась.

По Морской улице почти бежала воспитательница Бренда, помощница учительницы из магической школы, курносая и конопатая. Она проводила с детьми перемены и время отдыха, следила за порядком и вела что-то простое, вроде домоводства. Ее волосы-пружинки смешно подпрыгивали от быстрой ходьбы.

– Госпожа Марина! В город прибыла княгиня леопардов, ее очень заинтересовала история Люси, она посетила школу и вдруг узнала ее! – громко затараторила воспитательница. – Люси племянница княгини! И зовут ее Канлюста! Канлюста Пантар!

От входа в магазин громко охнула бакалейщица.

– Где они сейчас? – я спустилась с крыльца. Внутри вырастал ледяной ком, мешающий дышать.

– Она забрала девочку к себе в гостиницу. Лучшую, «Золотой фазан»! А я побежала к вам, сообщить.

– Спасибо, Бренда. Вы правильно поступили.

– Ох, ты, Люси, оказывается, принцесса! – бакалейщица закатила глаза. – Она ведь придет с вами попрощаться?

– Никаких прощаний! – резко сняла фартук и повесила его на перила крыльца. Я законный опекун Люси и не отдам ее каким-то левым родственникам. Где они были, когда она умирала в очередном приюте?

– Я с вами! – на крыльцо выскочил Крис, бледный и взволнованный. Даже не перекинулся. Не стала ничего объяснять выпучившей глаза соседке. Мы заперли дверь, свистнули извозчика и двинулись в сторону лучшей гостиницы Курепсы.

«Золотой фазан» стоял над рекой на высоком холме, до городской площади было три шага, до парка два, а до мэрии и городских служб не больше пяти. Дорога к нему вела гладкая, ухоженная, обсаженная олеандрами и кипарисами. Раньше мне не приходилось бывать в этом районе. Тут селились не зажиточные торговцы и купцы на покое, как на Морской, тут селились сильные мира сего. Или, скорее всего, не селились, а бывали наездами. Что им делать в таком захолустье? Отдохнуть пару недель от столичной суеты разве что. Не дома или особняки, а затейливые новомодные виллы, даже небольшие дворцы. Никакого шума, гама, толчеи и беспорядка. Только подстриженные деревья, цветы и чинно прогуливающаяся по набережной нарядная публика.

У гостиницы был чистый обширный двор, где под навесом стояли кареты с гербами. Дальше холла нас не пустили. Даже не сказали, в каком номере остановилась княгиня. Ливрея на портье была дороже моего платья раз в десять, а позумента[1] на ней нашито на недельный запас целого ателье.

– Никого пускать не велено! Будете шуметь, прикажу выкину за ворота!

– Записку можете отнести? Для Люси, это девочка, светленькая и голубоглазая. Я ее опекун. Она волнуется!

– Ее сиятельство Канлюста сейчас принимает модистку. Я смогу передать записку, когда она освободится, – портье небрежно сунул записку за обшлаг ливреи.

Мы вышли из гостиницы и стали искать кого-то менее важного. Им оказался посыльный, парнишка лет четырнадцати, в кепи с козырьком и ливрее попроще. Галуны на его красном мундирчике были медные. Скармливая ему монетки, мы выяснили, в каком номере остановилась княгиня, нам показали ее окна и балкон. За солид посыльный согласился отнести Люси потерянного ею щенка, согласившись, что щенок – это намного важнее каких-то платьев и туфель.

Крис забежал в конюшню, обернулся, вызвав испуг коней. Посыльный быстро перехватил щенка под пузо и скрылся в служебном входе.

Мне оставалось только мерить шагами двор. Шляпу я не прихватила, и голова безумно разболелась от палящего солнца. Или от нервов.

С четверть часа ничего не происходило, затем балконная дверь распахнулась, на балконе показалась стройная женская фигура в розовых воланах. Фигура указала на меня пальцем.

– Вот она! Держите ее!

Из холла выбежали охранники, меня схватили за локти и повели наверх. Собственно, мне туда и надо было, я не сопротивлялась и старалась как можно живее переставлять ноги. Авось, и попить дадут?

[1] Позуме́нт – (от франц. Рassemе́nt, оторочка); галун, шитая златотканая или серебряная тесьма для мундиров, одежды или украшения мебели.

Распахнулись двойные резные двери, меня ввели в красивую гостиную. Ковры, резьба, зеркала и позолота. Из-под арки вышла женщина, напомнившая мне Валиде-Султан из «Великолепного века». Мать султана. Некстати вспомнилось, что это титул, а не имя. Статная, красивая, элегантная до кончиков ногтей, чуть смугловатая, с высокими скулами и лебединой шеей. Накидка из розовых кружев, платье из тяжелого шуршащего шелка, сверкающие крупные драгоценности. Истинная королева.

Рядом с ней я смотрелась замарашкой, а мое простое ситцевое платье – линялой тряпкой. Ее голос был низким и бархатным, я заслушалась интонацией и не сразу поняла, что она говорит. Краска бросилась мне в лицо.

– Милочка, вы меня слушаете? Вы опекун Канлюсты? Сколько вы хотите за передачу опеки? Впрочем, неважно, девочка должна жить со