Запрещенный ритуал - Дина Зарубина

пойдет наперекосяк и во вред. Поэтому спустя рукава давал нам упражнения и не ругал за лень. Что с нас было взять, глупых и слабых куриц? Мартелла всю жизнь в корсет утягивалась, мечтая выглядеть стройнее. Хорошо, что Альберик вправил ей мозги.

Тело пело и радовалось каждой клеточкой и жилочкой. А если сделать так, как патер учил? Я взмахнула руками, ощутила тепло в груди и выпустила его через руки.

Вздох восхищения заставил меня открыть глаза. Золотистое сияние посверкивало на воде, удаляясь к противоположному берегу.

– Ты столько выплеснула! – Люси недоверчиво рассматривала воду на ладошке. – Вода изменилась.

А у меня вдруг закружилась голова. Кое-как натянув на мокрое тело одежду, побрела к дому, поддерживаемая детьми с двух сторон.

– Нельзя же сразу сливать столько! – бубнил Крис. – Никакого контроля!

– Это ничего, полезно для раскачки резерва, – звенел через дурноту голосок Люси. – Надо хорошо покушать и лечь спать, слабость пройдет.

Возле дома я вдруг перестала их слышать, перед глазами замельтешили серые мушки, я зашаталась и повалилась в обморок, едва ощутив, как меня кто-то подхватывает, не дав встретиться с крыльцом.

Глава 39

Проснулась в своей кровати. Попыталась повернуться, но не могла покрывало оказалось придавлено чем-то тяжелым. Чем-то?! Меня охватило дежавю: по бокам, вытянувшись в струнку, лежали оба моих кота.

– Вас кто сюда пустил? – Хотела гаркнуть, но из горла вышел какой-то невразумительный писк.

Коты тут же встрепенулись, зашевелили круглыми ушками, начали потягиваться, запуская недюжинные когти в покрывало. Спрыгнули и обернулись. Голый Вирр тут же вернулся в кровать, но уже под одеяло. Он прижал меня к себе, в Куш пошел к столу, услаждая мой взор крепкими ягодицами и стройными ногами. Я даже возмутиться не успела.

– Попей водички, – к губам поднесли чашку воды, к которой плавал ломтик лимона и листик мяты. – Тебя ни на минуту нельзя одну оставить!

– И кровать узкая, – недовольно проворчал Вирр, прижимаясь плотнее. Я прямо всю мужскую анатомию прочувствовала! Не скажу, что было неприятно, но как-то ситуация не располагала к наслаждению этой самой анатомией, недвусмысленно упирающейся мне в ягодицы и слегка ниже. До супружеского долга буквально считанные сантиметры остались!

Я глотнула воды и закашлялась.

– Не спеши, никто же не отнимает, – ласково приговаривал Куш, придерживая кружку.

– Убирайтесь вон из спальни! – потребовала я, напившись и обретя голос.

Коты переглянулись и разулыбались. Куш аккуратно поцеловал меня в нос.

– Ты у нас жутко умная и самостоятельная, жена, мы оценили и прониклись, но хватит уже врозь жить, – сказал кот с широкой улыбкой.

– В самом деле, жена, у нас же дети! – подал голос Вирр.

Я открыла рот и закрыла, изобразив рыбу. У нас?!

– И ласки от нее не допросишься, – вздохнул Вирр, выпуская меня из объятий.

– Не любит нас жена, совсем не любит, – поддакнул Куш.

– Да вы… да как вы… – слов не находилось. И ругаться не хотелось. Хотелось под теплый бочок к Вирру. Да что ж такое-то!

Коты между тем оставили меня одну в спальне и дверь закрыли. Я откинулась на подушки и закрыла глаза. Что творится в моем доме?

Начну с важного. Прислушалась к ощущениям. Чувствую себя неплохо. Надо попробовать встать.

Встала. Ну, бывало и хуже. Синяков и шишек не набила, кости целые, а голова… что голова? Я не встречала женщины, у которой она не болела бы хоть изредка, хоть постоянно! Вот покушаю… желудок взвыл, требуя пищи. Точно, маги же жрут в три горла, когда магичат! И не толстеют, сволочи. Надо срочно бежать на кухню, готовить завтрак себе и детям. Очень плотный.

Высунулась в окошко, прищурилась на солнце. Ага, с завтраком пролет вышел, обед пора готовить, время точно больше десяти часов. Как бы не ближе к полудню. Неужели Люси голодная в школу пошла? Вряд ли девочка решила прогулять, учиться ей нравилось. Волнуясь и торопясь, умылась, накинула юбку, затянула корсаж, пригладила волосы.

Забежала в кухню и открыла рот. Запахи витали убийственные, мясные и пряные, а стол был накрыт к позднему завтраку. Пересчитала приборы. На четверых.

– Не волнуйся, Люси утром поела, и с собой взяла кекс и бутерброды с бужениной! – тут же понял мою заполошные мысли Вирр. – Не умрет она с голоду до обеда!

Крис только кивнул с набитым ртом. Что же мне, как дуре, стоять тут голодной? Мне расцеловали ручки и усадили за стол, подали салфетку. Придвинули стул. Мы обычно попроще ели, без этих церемоний, и я слегка покраснела. Открылись серебряные крышки, я облизнулась. Никакой полезной, но гадкой овсянки, никакой полезной, но отвратительной гречки, и никакого бесполезного поджаренного хлеба! Кто вообще придумал, что тосты – нормальный завтрак?! Мясные тефтели в томатной подливе, омлет с грибами, брокколи и цветная капуста в кляре, сырники со сметаной. В круглой чашке – наваристый бульон с крохотными пельмешками. С масляными кружочками сверху, посыпанный сверху петрушкой и укропом! Мои любимые! Руки сами потянулись к ложке, ложка к бульону.

– Вы обнесли таверну матушки Мартины? – прочавкала, придвигая блюдо с тефтелями.

– Обижаешь! Лучшие повара в мире – оборотни! – отозвался Куш. – Нам не подсунешь тухлятину или негодные старые специи!

– Верю! – вот всей душой верю! Особенно, вычерпывая ложкой соус к тефтелям. Как они ухитрились сделать его таким вкусным? В меру острый, в меру сладкий, густой и пряный. Никакой кетчуп и рядом не лежал! – Если я так буду питаться каждый день, то скоро не пройду в двери, их придется расширять!

– Кушай, любимая, ты худая, как щепка! – Куш придвинул сырники. Кстати, почему «сырники», там же творог, а не сыр? Творожники они!

– Нам скажут, что мы никчемные мужья и плохо о тебе заботимся, – подтвердил Вирр, накалывая кусочек омлета и поднося к моим губам.

– Не могу больше! – выдохнула я через десять минут, поглаживая заметно округлившийся живот. Корсаж пришлось ослабить. – И какая работа после такого обжорства?!

Крис весело хрюкнул, утаскивая с блюда последний сырник, пышный, нежный, с изюмом. Никогда они у меня не удавались, вечно были жесткие, как подметка. То ли творог не тот, то ли неудачная сковородка, то ли руки кривые.

Передо мной возникла чашка кофе с пенкой. Умопомрачительный запах заполнил кухню. Я застонала от восторга. Завтрак точно