Рубеж отхода - Марко Клоос

«Умно, — вторит моим мыслям полковник Кэмпбелл. — Не храбро, но благоразумно».

«Боги перехватит крейсер через пятнадцать минут», — объявляет тактик. Я замечаю, что он не называет корабль СРА «боги». Я наблюдаю за красной иконкой на его бесполезном, хромающем удирании от преследующего его монстра. Неделю или месяц назад я бы с радостью скрыл из виду российский крейсер контроля космического пространства, но сейчас у меня сжимается желудок при мысли о бедолагах, которым осталось пятнадцать минут до того, как «Лэнки» настигнет их и обстреляет их корабль от носа до кормы ярдовыми шипами, которые проломят все оставшиеся герметичные отсеки.

Мы продолжаем следить за сюжетом, пока минуты отсчитываются на часах CIC. Это похоже на то, как осуждённый ёрзает на каталке, пока приближается палач. Расстояние между значками уменьшается, пока они не начинают казаться наложенными друг на друга даже при максимальном увеличении экрана.

«Двести пятьдесят тысяч», — выкрикивает тактик. «Двести… сто пятьдесят… сто…»

Он выводит видеосигнал с центрального оптического блока и накладывает его на тактический график. Российский крейсер — маленькая серая точка в центре сегмента. «Лэнки» я вообще не вижу.

«Пятьдесят. Двадцать пять. Они должны их обогнать вот-вот… вот… сейчас ».

Я всё ещё не вижу корабль «Лэнки» на экране, но внезапно вспыхивает яркая вспышка света, обжигающе белая даже на таком расстоянии и с таким увеличением. Затем российский крейсер превращается в расширяющийся огненный шар, который стремительно рассеивается и растворяется в черноте космоса.

«Что это было, черт возьми ?» — спрашивает тактик.

«Ядерный взрыв», — говорю я. Это был не термоядерный баллон, вырвавшийся после боевых повреждений, а мощная атомная боеголовка, взорвавшаяся в вакууме.

«Сукин сын», — говорит полковник Кэмпбелл с чем-то, похожим на уважение в голосе. «Они запустили свои ядерные бомбы на близком расстоянии».

«Они убили Долговязого?» — спрашивает доктор Стюарт. Вид у неё такой, будто её тошнит.

«Вряд ли», — говорит полковник Кэмпбелл ещё до того, как тактик проверяет оптический сигнал, чтобы ответить на её вопрос. «В любом случае, это не было их целью, просто возможное дополнительное преимущество».

«Они ушли на своих условиях, — говорю я. — Запустили ядерное оружие, чтобы убить себя и, возможно, Ланки тоже».

«Это безумие », — говорит доктор Стюарт.

«Ты никогда не видел корабль, поражённый бортовым залпом «Лэнки», — отвечаю я. — Людей разрывает пополам бронебойным снарядом «Лэнки». У них кончается воздух. Вот это хреновые способы умереть. Ядерный огненный шар? Мгновенное забвение».

«И последнее: «Идите нафиг» другой команде», — говорит полковник Кэмпбелл.

«Я снова включил оптику на «Лэнки», — говорит тактик. — Он сейчас подсвечен сзади ядерной бомбой. Скорость и направление те же. Даже не снизил скорость для перехвата».

«Или получить двадцать мегатонн прямо в цель», — говорит полковник Кэмпбелл. «Следите за ним, пока не потеряете его из виду, а затем пусть компьютер отслеживает его траекторию с помощью оптической антенны на той же скорости. Рано или поздно он снова станет невидимым для нас. Давайте позаботимся о том, чтобы мы смогли его снова найти».

«Ну, вот и всё», — говорю я генеральному штабу. Затем отправляю сообщение в Нью-Лонгйир.

«Фэллон, Грейсон. «Лэнки» обогнал русского. Он идёт к нам по той же траектории». Стоит ли упоминать, что крейсер SRA теперь представляет собой облако паров обломков, всё ещё движущееся с ускорением в четверть g.

«Понял», — отвечает сержант Фэллон. «Теперь всё за твой счёт. „Дверной стук“ начнётся через шестьдесят минут. Держи меня в курсе. Фэллон, выходи».

В БИЦ нет окон — боевой информационный центр всегда находится глубоко в центре боевого корабля, где он наиболее защищён, — но я могу подключиться к многочисленным оптическим датчикам снаружи корпуса. Под нами Новый Шпицберген — холодный белый шар из промёрзшей земли и льда, едва ли более гостеприимный, чем остальная часть этой системы. Фомальгаут C выглядит эфирным в своём почти полупрозрачном присутствии, синие штормовые вихри размером с целые континенты Земли колышутся на его поверхности. Где-то в чёрной пустоте за ним, к звезде Фомальгаут, которая ярко мерцает вдали, на нас летит семенной корабль ланки, и все планы, которые мы сейчас строим, немного похожи на боевые стратегии тараканов, видящих, как по ним опускается сапог.

Тем не менее, мы готовимся кидать камни и показывать им средний палец, потому что такова наша привычка. Капитан русского крейсера, или кто там выжил и остался командовать, сделал именно это, когда на него опустился сапог, и если наша кинетическая ракета с водяным зарядом не попадёт в цель, я надеюсь, что всё закончится так же. Хотя, конечно, никто об этом не узнает.

Последний час перед запуском мы проводим, дважды и трижды проверяя все цифры, а затем начинаем всё сначала и снова проверяем с нуля. Доктор Стюарт каждый раз получает один и тот же ответ от компьютера, и она всё ещё проверяет всё вручную и с помощью своего планшета. Специалист по нейронным сетям на « Инди» — сержант, на вид примерно моего возраста. Он окончил Школу нейронных сетей в том же году, что и я, на два курса раньше, и мне приходит в голову, что он находится именно там, где я был бы сейчас, если бы не выбрал карьеру боевого оператора, потому что мне наскучило целыми днями смотреть на индикаторы выполнения. В альтернативной вселенной я, возможно, сейчас сижу в Сетевом центре Индианаполиса , а какой-нибудь другой боевой оператор заглядывает мне через плечо. Может быть, в ещё одной альтернативной вселенной мы всё ещё в составе оперативной группы, которая убегает, или в облаке обломков, которое рассеивается за приближающимся «Лэнки».

Я наблюдаю, как администратор сетей на « Инди » систематически отключает все системы безопасности и протоколы отказоустойчивости в бортовой сети « Гордона ». Я учился в Школе сетевых технологий и больше года работал на флоте, поэтому знаю, что некоторые его действия считаются невозможными и, безусловно, нарушают правила флота. Благодаря этому я также знаю, что он хорошо справляется со своей работой, а не просто входит в 10% худших учеников своего курса в технической школе.

«Я, наверное, первый нейробот во всем флоте, которому довелось заниматься этим в реальной жизни», — говорит он, разбирая очередную подсистему центрального компьютера «Гордона ». «Наплевать на все правила безопасности».

«Они переведут тебя обратно в рядовые и выгонят без выходного пособия», — говорю я, и он усмехается.

« Пожалуйста », — говорит он.

Без экипажа на борту, со всеми его пустотами, заполненными водой, « Гордон» сможет развивать гораздо более устойчивое ускорение, и реактору не