Дети Доброты - Мила Бачурова

рубахи пистолетную кобуру. Оглядел себя и скривился — вот уж, реально, седло на корову. И как они эту дрянь носят? Неудобно же... Ладно, хрен с ним. Не жениться, поди. Примут за своего, сразу не пристрелят, и то хлеб. Понятное дело, что тащить Стафку в соседний посёлок — тоже риск, но вариантов нет. Пуля у пацана под ключицей засела так, что самому не вытащить. Инструмент нужен, да и руки — половчее, чем у него. Это ему опять повезло, в мякоть попало. Заживёт, как на собаке. А раненного мальчишку далеко не утащишь.

— Терпи, пацан, — сочувственно пробормотал Мрак, снова подсаживая в седло перебинтованного Стафку. — Эта мразь торопится, а до следующего посёлка не шибко далеко. Может, он там не останавливался, и караулов нету.

Караулов на дороге в следующем посёлке действительно не оказалось.

— Я посланник Шамана, — набравшись наглости, объявил Мрак, когда постучал в запертые ворота, а оттуда сразу же отозвались — скорее удивленно, чем настороженно. — На север иду, от врагов вас защищать. И вот, на пацана раненного наткнулся. Пустите в больничку?

— Пацана? — ахнули за воротами. — Ты хочешь сказать, что кто-то ранил ребёнка?!

Сбоку от ворот распахнулась калитка. Мужик, который её открыл, чем-то неуловимо напомнил Мраку Георгия — хотя и ростом, и статью был мельче, да ещё хромал, одна нога то ли перебита, то ли от природы короче другой. Потому его, видать, к воротам и посадили.

— Показать хочу, — буркнул Мрак. — Пустишь?

— Конечно! — засуетился мужик. — Заходи, — отворил воротину.

Задерживаться в посёлке Мрак не собирался. Думал, что прямо у ворот сдаст Стафку с рук на руки хоть кому, да свалит поскорее. Он уже начал распутывать верёвку, которая удерживала Стафку в седле, когда едва не подпрыгнул от оглушительного звона. В руках у привратника неведомо откуда появился обломок металлического прута, которым он со всей дури жахнул по подвешенному рядом с воротами ведру.

Испуганный конь заржал, Мрак схватил его под уздцы. А привратник продолжил лупить по ведру — раз, другой, третий. Народ созывает, — сообразил Мрак. В его родном посёлке для этого звонили в колокол. Настоящий церковный, уцелевший ещё со времен до того как всё случилось. А в других посёлках, где колоколен не было, фигачили абы во что — кто в подвешенный рельс, кто просто в железный лист. Здесь вот ведро приспособили.

— Чего буянишь? — дождавшись, пока звон прекратится, проворчал Мрак.

— Людей зову, — удивился привратник. — Слыханное ли дело — ребёнок ранен?!

И правда.

Мрак мысленно выругался — на себя. Мог бы сообразить, чем обернётся сообщение о «раненном пацане». Это в Стафкином посёлке, у ихней Эльвиры — свои загоны, а так то они здесь на детей молятся разве что чуть послабже, чем на Мать Доброты.

В Цепи, узнав о том, что кто-то стрелял в ребёнка, тоже всколыхнулись бы, конечно. Но сгонять за ради поделиться новостью всё население, отрывать от работы и прочих дел точно никто бы не стал, будь этот самый ребёнок хоть при смерти. Свели бы к Ларе или к другой фельдшерице, а уж те своё дело туго знают, им ротозеи не нужны. А здесь — прям событие. И не смоешься теперь, вон уж отовсюду несутся. Пока он верёвку размотает, пока стащит Стафку с седла, уже тут как тут будут. А если увидят, что он свинтить торопится, могут заподозрить, что дело нечисто, обратно за ворота хрен выпустят. Привратник-то ему поверил... Теперь только надеяться на то, что и с остальными проканает.

Мрак осторожно, стараясь лишний раз не тревожить, снял Стафку с седла. Досадливо огляделся — к воротам подбежало уже с десяток человек.

— Кто это?.. Что случилось?.. — летело со всех сторон.

Привратник охотно рассказывал, что «парень» — посланник Шамана. Ехал на север и нашёл на дороге истекающее кровью, смертельно раненное «дитя», которому нужно как можно быстрее оказать медицинскую помощь. С каждым вновь подошедшим история обрастала всё новыми ужасающими подробностями, к лечебнице Мрака, который нёс Стафку на руках, сопровождала уже целая толпа.

Люди задавали друг другу вопросы, тут же на них отвечали, и на разные голоса ужасались страшному злодейству. Мраку пришлось стиснуть зубы, чтобы ни на кого не рявкнуть. Спросить, не нужна ли помощь ему самому, с пацаном на руках и рюкзаком за плечами, почему-то никому в голову не пришло. Благо, хоть лечебница оказалась недалеко от ворот, всего два дома пройти.

***

— Ай!

— Тихо, тихо. Потерпи, малыш.

Над Стафкой захлопотала женщина в косынке и длинном платье.

— Кто тебя так, миленький? А?

Стафка покосился на Мрака. Тот чуть заметно кивнул. Правду говорить — дело гиблое, это он Стафке в башку успел впихнуть. «Ты сам-то до конца не веришь, а ваши тем более не поверят. Спросят, что случилось — глаза закатывай и ври, что не помнишь ни хрена».

Стафка послушно закатил глаза. Страдальчески произнёс:

— Я не помню.

— Видать, башкой приложился, — подыграл Мрак. — Не лезла бы ты к нему.

— И то правда, — виновато кивнула женщина. И решительно выпрямилась. — Посторонние, выйдите из лечебницы! Ребёнку нужен покой.

— Точно, — с облегчением кивнул Мрак. — Покой в таких делах — самое верное средство, — и первым двинулся к двери.

В ответ на Стафкин тоскливый взгляд — бросаешь меня, да? — украдкой показал кулак.

В том, что пацана здесь не обидят, он успел убедиться. Вылечат, да ещё кормить-поить будут, как родного, уж тётка-лекарша «миленького» точно в обиду не даст. Сказку про «ничего не помню» хоть год можно рассказывать, это они складно придумали. А как Стафка очухается малость, по сторонам оглядится — решит, что делать дальше. Понадобится, так и сбежит только в путь, пацан он смекалистый, не пропадёт. А самому Мраку валить отсюда надо, чем скорей, тем лучше. Это он и сердцем, и жопой, и всеми потрохами чуял.

Не ошибся.

— Парень. А ну-ка, стой.

Сойдя с крыльца, Мрак увидел, что навстречу ему быстро идут двое. Запыхавшиеся — бежали.

Рука сама дёрнулась к пистолетной кобуре, Мрак усилием воли заставил себя её опустить.

Толпа, окружавшая его, пока шёл к лечебнице, никуда не делась, полный двор народу. И обступили его тут же, когда только успели? Сбежать, даже отстреливаясь, не выйдет. Кучей навалятся — перехватят.

— Стою, — остановившись, буркнул Мрак.