Дети Доброты - Мила Бачурова

— вмешался Шаман. Привлёк пацана к себе, провёл рукой по волосам. — Ты привык доверять людям. И не знаешь, что не все они говорят правду. Злой человек обманывал тебя — так же, как обманывал этих детей. — Лица Шамана Серый за капюшоном не видел, но откуда-то знал, что смотрит он на него и Эри. — Злой человек погиб — такова воля Матери Доброты. А их, в отличие от злого человека, ещё можно спасти. Мать Доброты им поможет...

Голос Шамана отчего-то стал доноситься глухо, будто сквозь вату.

Серый вдруг понял, что страшно хочет спать. Веки отяжелели, голова начала клониться на грудь. Чтобы не упасть, ему пришлось схватиться рукой за край стола.

Последнее, что успел сделать — понять, что внезапная сонливость навалилась не просто так. Посмотреть на Эри. Крикнуть:

— Это он! Шаман! Сделай что-нибудь! — и увидеть, что Эри уже спит. Бессильно уронила руки на стол, а голову на руки.

Ни удивиться, ни закричать снова Серый не успел. Вырубился.

***

— Почему ты не сопротивлялась? Даже до меня дошло, что не просто так спать захотел!

Серый и Эри очнулись в незнакомом помещении. Голые бетонные стены, бетонное крошево на грязном полу. Крошечное, в тетрадный лист, заколоченное доской окошко под самым потолком. Их обоих, связанных по рукам и ногам, бросили на пол.

Серый очнулся раньше Эри. Освободиться не сумел, толкал девчонку плечом. Потом, извернувшись, ногой — пока не разбудил.

— Я не могла.

— В смысле — не могла? — Серый, кряхтя, перевернулся на бок. Поднял голову, сумел заглянуть Эри в лицо. — Ты даже Ангелину скрутила — а она сильнее Шамана!

— Я не знаю. — Эри смотрела мимо Серого. — Джек погиб. Понимаешь? Погиб!

— Брехня, — буркнул Серый.

Эри приподнялась, с надеждой уставилась на него:

— Лазарь нас обманул? Да?

Серый замолчал.

Лазарь не врал. Сцену, которую описал — о том, как Джек побледнел и упал, точно видел своими глазами, сочинить такое не сумел бы. И слова такие ему негде было подслушать, это Серый и не будучи эмпатом понимал. А уж Эри — тем более, она сейчас хваталась за соломинку. Которой неоткуда было взяться.

— Джек сам притянул к себе беду, — мёртвым, не своим голосом проговорила вдруг Эри. — Он говорил, что у него внутри пусто, как в горелом лесу. Будто бы смеялся, а на самом деле — он не хотел жить. Я чувствовала, просто не понимала тогда, как это?.. Не бывает ведь такого, чтобы не хотеть?.. Мы разговаривали перед тем, как Джек ушёл. И он тогда сказал, что ему главное — от нас с тобой беду отвести. А там уж и помирать не жалко.

— Бред, — сердито отрезал Серый. — Отец всю жизнь что на Джека, что на Сталкера за суеверия ругается, а теперь ты туда же?! Уж тебе-то в Бункере должны были объяснить, что спотыкаются на ровном месте не когда чёрная кошка дорогу перебежит, а когда под ноги не смотрят. Фаталисты, блин! Жаль, отца здесь нет, он бы и тебе и Джеку быстро мозги поправил.

Эри не ответила.

— С тобой-то что? — помолчав, спросил Серый. — Почему ты не сопротивлялась? Если даже я отдуплил, что не просто так спать хочу, уж ты-то?..

— Я же сказала. — Эри роняла слова неохотно, через силу. Как будто ей приходилось заставлять себя говорить. — Я не могла сопротивляться. У меня... не знаю, как объяснить. Звуки пропали. Совсем. Я словно оглохла, даже тебя сейчас не слышу. Вот ты говоришь, что понял — а я в тот момент ничего не слышала. И не понимала, что происходит, пока ты сейчас не сказал. — Эри так и смотрела мимо Серого.

Он почувствовал, что холодеет. Успел, оказывается, привыкнуть к тому, что на крайний случай у них всегда есть козырь в рукаве. Осторожно спросил:

— А раньше было такое?

Эри мотнула головой:

— Нет. Никогда.

— И что с этим делать?

— Не знаю.

«И мне всё равно». Девчонка не договорила, но это и не требовалось, читалось по лицу — устало-равнодушному.

— Слушай, очнись уже, а? — разозлился Серый. — Включай мозги, страдать потом будешь! Где хоть мы? Куда он нас притащил?

Эри пожала плечами. Даже оглядеться по сторонам не попыталась.

— Один бы этот шибздик не справился, — рассуждал вслух Серый, — силёнок бы не хватило. Значит, Георгию с Марией мозги шлифанул. Заставил нас связать, приволочь сюда. Вряд ли это в их посёлке, иначе хлебальники нам заткнул бы, чтоб не орали. Но и вряд ли от посёлка далеко, тащить упаришься. Вопрос — зачем тащил? Почему не убил сразу?

Эри всё так же равнодушно молчала, уставившись в одну точку.

— Ты верёвки пыталась дёргать? — перевёл разговор Серый. — Я свои тянул — крепко завязаны.

Эри молчала. Последние его слова, кажется, даже не услышала.

— Эй! — взорвался Серый. — Прекращай эту дурь, слышь?

Эри молчала.

Серый тоже замолчал. Были бы свободны руки, схватил бы девку, встряхнул как следует — глядишь, попустило бы. А связанным он только ругаться и мог. Но на ругань Эри не реагировала.

Серый, извернувшись, пнул её ногой. Эри повернула к нему голову. Скользнула по лицу Серого невидящим взглядом и снова отвернулась. Всё глубже и глубже уходила в себя.

Серый едва не взвыл от отчаяния. Он не знал, как заставить девчонку очухаться. А со стороны двери заскрежетало — кто-то отодвинул засов.

Серый подобрался. Ещё раз хорошенько лягнул Эри. Прошипел:

— Не смей сдаваться! Это он убил Джека! Тот гад, который сейчас войдёт. Джек, если бы глядел сейчас, сам бы тебе по шее двинул.

— Ты напрасно стараешься. — В каморку вошёл Шаман, прикрыл за собой дверь.

В этот раз он был один.

Без свидетелей явился, — мелькнуло в голове у Серого. И плащ спереди странно выпячен, как будто прячет под ним что-то.

— Девочка уже готова принять Мать Доброты. Верно? — голова в капюшоне повернулась к Эри. — Мы оба знаем, что ты лишилась особого дара. Была им наделена, но пыталась употребить во зло. И теперь этот дар исчез. Так?

— Да, — как завороженная, пробормотала Эри.

— Ман*а! — взбесился Серый. — Как исчез, так и вернётся. Давай, очухивайся! Врежь этому уроду!

Шаман укоризненно покачал головой.

— В тебе по-прежнему