Совок порочного периода - Алексей Небоходов

– Что же ты пережил сегодня такого, что заставило тебя вдруг говорить такие вещи? Ты действительно словно увидел меня впервые.

– Да, впервые, – медленно подтвердил я. – Иногда нужно потерять всё, чтобы понять, что именно имел. Сегодня я понял, что никакие ошибки прошлого, никакие страхи и сомнения не должны мешать нам быть вместе. Я просто счастлив, что ты есть в моей жизни, что ты рядом.

Алёна молча прижалась сильнее, словно пытаясь передать этим объятием то, что не могли выразить слова. В этот момент я окончательно осознал, что много лет назад сделал единственно верный выбор, определивший всю мою дальнейшую жизнь, и сейчас рядом со мной был человек, без которого я уже не мог и не хотел существовать.

Мы прошли в гостиную, и уютная, тёплая атмосфера мгновенно обступила нас со всех сторон, будто заботливые руки родного дома. Мягкий свет небольших ламп, чуть приглушённый и тёплый, ласково ложился на стены, украшенные фотографиями и множеством милых безделушек, которые когда-то казались незначительными и случайными, но теперь вдруг стали удивительно важными и наполненными глубоким смыслом.

Каждый предмет в этой комнате словно шептал о долгой, непростой, но счастливой жизни, прожитой вместе. Я вдруг понял, что не замечал раньше, насколько уютно и полно здесь всё обустроено её заботой и нежностью. Казалось, каждый уголок хранит память о чём-то очень личном и важном, о событиях, которые прежде воспринимались как простая повседневность, а теперь казались настоящим чудом.

Алёна тихо присела на край дивана и внимательно, с лёгкой тревогой в глазах, смотрела на меня, замечая моё состояние.

– Леня, я всё-таки волнуюсь. С тобой точно всё хорошо? – произнесла она спокойно, но с отчётливой заботой, свойственной ей всегда. – Ты так внимательно разглядываешь наш дом, будто только сейчас его увидел. С тобой что-то случилось?

Я медленно сел рядом с ней, касаясь её руки, и тихо ответил, подбирая слова осторожно и искренне:

– Ты знаешь, действительно случилось что-то важное. Вернее, понял что-то важное только сегодня. Оглядываясь вокруг, я сейчас вдруг осознал, насколько значимым был выбор, сделанный мною когда-то давно. И как легко было всё испортить.

Алёна с лёгким удивлением и нежностью в глазах тихо улыбнулась, будто пытаясь смягчить моё напряжение:

– Но ведь ты уже много раз говорил, что никогда не жалел о том, что мы с тобой вместе. Почему сейчас вдруг ты говоришь так, будто осознал это только что?

Я вздохнул, ощутив, как внутри слегка сжимается сердце от волнения, и бережно взял её ладонь в свою руку, чуть сжав её пальцы в своих. Некоторое время я просто молчал, подбирая нужные слова, и затем ответил, стараясь говорить просто и естественно, как говорят люди, живущие вместе много лет:

– Говорить – это одно, а чувствовать совсем другое. Знаешь, сколько раз я повторял, что ценю тебя и нашу жизнь? Много. Но только сегодня я понял по-настоящему, насколько глубоко и сильно это чувство. Всё, что у нас с тобой есть – дом, эти мелочи, фотографии, воспоминания, каждый день – это всё ты. Твоё терпение, твоя любовь, твоя забота, которые я воспринимал как должное и никогда не ценил по-настоящему.

Алёна слушала внимательно, и глаза её постепенно наполнились мягким, тихим теплом, постепенно вытесняющим из них тревогу. Она молча погладила меня по руке, будто понимая моё состояние без лишних слов.

– Я не уверена, что до конца понимаю, о чём именно ты говоришь, но чувствую, что для тебя это важно, – сказала она очень просто, мягко, почти шёпотом. – Ты действительно заставляешь меня волноваться сегодня. В тебе что-то изменилось, что-то стало другим, будто ты долго-долго отсутствовал, а сейчас вернулся и пытаешься заново узнать этот мир, наш дом, меня…

– Наверное, ты права, – согласился я спокойно, глядя ей прямо в глаза и чувствуя, как слова мои становятся легче и увереннее. – Возможно, сегодня я действительно вернулся после долгого отсутствия. Не физического, конечно. Просто что-то во мне сдвинулось, ушло, освободило место для нового понимания. Я теперь совершенно точно знаю, что много лет назад сделал единственно правильный выбор. Ты – самое лучшее, что когда-либо случалось со мной, Алёна.

Она тронуто молчала, глаза её слегка заблестели от проступивших слёз. Затем, не говоря ни слова, она крепко обняла меня, прижимаясь всем телом и укладывая голову на плечо. Я ощущал её дыхание, тепло её тела, едва заметное движение груди, и во мне медленно, спокойно и уверенно поднималось ощущение глубокого, полного счастья, такого простого и ясного, какого, казалось, я не испытывал никогда прежде.

В этот самый момент пришло полное, окончательное понимание, что сейчас, здесь, я оказался именно там, где должен был быть. Ничего не было случайным, бессмысленным или лишним. Все те годы, дни и минуты, которые мы прожили вместе, сложились сейчас в одну большую картину, где каждый штрих и мазок был необходим и важен.

Я почувствовал, как по телу пробегает лёгкая, приятная дрожь, вызванная её близостью, её дыханием, её руками, обнимающими меня крепко и бережно. Между нами снова возникла та самая особая, едва уловимая связь, тонкая, незримая, чувственная, пронизанная глубокой и долгожданной нежностью, знакомой нам обоим до последнего вздоха, до последнего прикосновения.

И впервые за долгое время мне вдруг стало абсолютно ясно: всё, что было прежде – ошибки, сомнения, страдания, метания и переживания – привело меня именно сюда, именно к ней. В этом простом, уютном и очень личном счастье я впервые за долгие годы ощутил себя полностью на своём месте, там, где должен был быть всегда, но куда почему-то пришёл только сейчас.

Внезапно послышался тихий шорох шагов, и в комнату вошла наша взрослая дочь. Глядя на неё, я вновь замер в невольном восхищении, чувствуя, как знакомый, чуть забытый восторг снова охватывает меня целиком. Она была почти точной копией Алёны в молодости – та же хрупкая грация движений, те же выразительные глаза с мягким, чуть насмешливым блеском, и даже улыбка, которая всегда слегка касалась уголков губ, была такой же нежной и тёплой, до боли родной.

Дочь остановилась на пороге и, глядя на нас с Алёной, тихо засмеялась. В её голосе прозвучала знакомая ирония, свойственная только ей:

– Вы сегодня какие-то особенно влюблённые, – произнесла она, вскинув бровь и окинув нас с Алёной внимательным, чуть оценивающим взглядом. – Что, после сорока шести лет совместной жизни у вас опять начался медовый месяц?

Алёна легко рассмеялась и махнула рукой, словно стараясь скрыть смущение:

– Ой, да перестань. Ты же прекрасно