Темный феникс. Возрожденный - Фёдор Бойков

Но мне это было больше не нужно. Вместо слабых человеческих органов чувств у меня теперь было нечто большее — Взор Тьмы. Я видел каждого человека на своей земле, мог определить их уровень магического источника и даже застарелые травмы.

Это состояние продлится не больше часа, после чего я смогу использовать Взор по собственному желанию целенаправленно на любом существе. Но это всё мелочи.

Главное — моё тело стало крепче и сильнее, магический источник вырос в два раза, а энергетические каналы стали похожи на канаты. Больше не было тонких ответвлений, нестабильных участков и возможных порывов. Я мог контролировать каждую линию энергоканалов и развивать их в полной гармонии без перекосов.

Первый вдох обновлёнными лёгкими обжёг нутро, я чувствовал вкус воздуха, его плотность и тяжесть, с которой он наполнял меня. Почти забытое ощущение могущества затопило меня от кончиков волос до пяток. Теперь я был уверен, что пройду испытание императора и докажу своё право владеть вратами.

Ну а после… после Давыдовы умоются кровью. Я захохотал во весь голос, понимая, что чувство эйфории мешает мне мыслить ясно. Но у меня будет время прийти в себя.

Я сел на большой камень в центре пещеры и поманил к себе Сердце. Оно билось едва слышно, мерцая гранями и вспыхивая огнём. Наконец-то я смогу призывать пламя феникса.

Мои пальцы разомкнулись, на ладони заплясал тусклый огонёк. Он был очень слабым, но мне хватило самого факта, что он вообще появился. Развить его я смогу и в аномальном очаге, сражаясь с монстрами и людьми, которые решат, что я — лакомая добыча.

Из пещеры я вышел, когда эмоции после слияния с артефактом улеглись. И после того, как спрятал его между теневыми слоями. Теперь я всегда смогу позвать его, но больше не повторю своей ошибки и не оставлю его на виду.

Пусть в этом мире даже нет людей, способных его уничтожить, рисковать я не хочу. А раз так, значит в складках изнанки ему самое место.

— Костик? — услышал я голос бабушки, едва подошёл к гостиной.

Когда же я вошёл в комнату, где застал её в кресле у потухшего камина, Юлия Сергеевна вдруг вздрогнула всем телом и отвела взгляд.

— Ты стал сильнее, — тихо сказала она.

— Да, — коротко ответил я.

— Костик… Константин, я должна кое-что сказать тебе, прежде чем ты уедешь на испытание, — голос бабушки на миг прервался, будто ей спёрло дыхание. — Ты не сможешь победить всех разом. Тебе придётся использовать всё, что у тебя есть. В том числе то, что дал тебе… тот, кто был когда-то моим мужем.

— Откуда ты знаешь про подарок? — спросил я, выгнув бровь и вынув Вместилище Боли из кармана. — Ты не могла его почувствовать, как и узнать, на что он способен.

— Он приходил ко мне, — прошептала бабушка, облизнув губы. — Впервые за пятнадцать лет он пришёл, чтобы поговорить.

— Когда? — спросил я сквозь зубы.

— После того как ты стал главой рода, — Юлия Сергеевна всем своим видом изображала вину и стыд, но обострённое восприятие после ритуала слияния показывало мне, что она испытывает совершенно другие эмоции. И я отчётливо ощущал восторг, смешанный со страхом.

— Дети у себя? — спросил я, не став уточнять, о чём бывшие супруги разговаривали.

— А ты… тебе разве не интересно, что мы обсуждали? — бабушка удивлённо посмотрела на меня.

— Нет, — хмыкнул я. — Вот что меня абсолютно не волнует, так это ваши интриги.

Я развернулся на пятках и вышел из гостиной, направляясь к комнатам детей. Тьма показала мне, что они оба в комнате Вики, поэтому я поспешил наверх, чтобы успеть попрощаться с ними до отъезда.

— Костя! А мы тут… просто разговаривали, — вскрикнула Вика, когда я без стука открыл дверь.

— Угу, — мрачно кивнул я. — И остаточный фон от проклятья мне только мерещится.

— Это не то, что ты подумал! — снова попыталась обмануть меня сестра. — Я не поймала проклятье и не пыталась перекинуть его на Борю, чтобы он смог получить иммунитет!

— Где ты поймала проклятье? — прямо спросил я, не пытаясь уличить Вику в обмане. Понятно же, что она просто испугалась, что я накажу её за невнимательность. Хотя общая тенденция мне не нравилась, что-то сегодня многовато притворства от самых близких людей.

— Ну-у… я просто гуляла… кто же знал, что наши гвардейцы держат пленников в бывшей кладовой? — сестра отвела взгляд. — Я почувствовала проклятье на одном из пленников, вот и захотела проверить, смогу ли его вытянуть. А оно оказалось очень слабым.

— И ты решила поделиться им с Борисом, чтобы он получил красивый шрам, — продолжил я за неё. — И в каком месте он решил разместить сию красоту? Надеюсь, на заднице?

— Вообще-то на самом видном месте, — гордо сказал Боря, выставив перед собой правую ладонь, на тыльной стороне которой красовалась уродливая клякса. Судя по всему, проклятье они перенесли только что, и переработать его мальчик не успел.

Я шагнул ближе и взялся за его руку. Мне хватило одного движения большого пальца, чтобы стереть следы проклятья с кожи брата. В отличие от детей, поглощать гадость я умел быстро и качественно.

— Ну заче-ем⁈ — в голос простонал Боря.

— Затем, что ты аристократ, — веско сказал я. — И хвастаться шрамами — глупо. Тем более, если они не получены в бою.

— Тогда я буду сражаться, — отчеканил он безэмоционально. — Я получу свои собственные шрамы, и никто не упрекнёт меня в том, что они получены нечестно.

Я вздрогнул и всмотрелся в лицо мальчика. На какую-то секунду мне показалось, что передо мной Люциан. Выражение лица, эмоции и непреклонность — все эти черты были присущи моему последнему ученику.

Но взволновало меня не только это. Я уже видел этот взгляд — пустой, остекленевший, в котором нет ни страха, ни любви, ничего живого. Я видел, к чему это ведёт. К пустоте, из которой нет возврата.

Эта сила, которую я увидел в нём, она как болезнь, как чума, которую он подхватил, чтобы выжить. И она потребует своей цены. Она заставит его гасить в себе всё, чтобы стать «ничем» — идеальным, безжалостным инструментом в руках тьмы.

И он, демоны побери, уже становится им.

На миг я увидел тень, пустую оболочку на месте брата. И я знал, что однажды он заблудится там. Выполнит свою работу, а дорогу назад к самому себе, к своей человечности, уже не найдёт.