Темный феникс. Возрожденный - Фёдор Бойков

Я должен его вести. Держать на коротком поводке. Ставить простейшие задачи и быть его якорем. Вытаскивать его обратно каждый раз, когда он уходит в эту тишину.

Потому что если я этого не сделаю — потеряю его. Не из-за монстра очага. Из-за этой пустоты, которую я уже видел в глазах других. И которая теперь живёт в моём младшем брате.

— Борис, — ласково позвал я брата.

— А? — быстро ответил он, моргнув. — Ты чего?

— Можешь пообещать мне кое-что? — я присел на корточки, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. — Я уезжаю сейчас. Меня не будет около недели.

— Что мне нужно сделать? — в его голосе на миг снова появилась пугающая пустота.

— Твоя задача состоит в том, чтобы тренироваться каждый день на полигоне, — спокойно сказал я. — Только там. Тело и магический источник ты будешь развивать только рядом с Викой.

— Почему? — с обидой спросил он, поджав губы.

— Я хочу, чтобы ты присмотрел за нашей сестрой, — я подмигнул ему. — А если ты убежишь к стене или вмешаешься в бой гвардейцев, ты оставишь её одну. Вика не сможет защитить себя, без тебя ей не справиться.

Услышав недовольное пыхтение за спиной, я медленно обернулся к Вике и покачал головой, дополнив свой посыл взглядом. Девочка перевела взгляд на Борю, а потом снова на меня. Я кивнул.

— Хорошо, обещаю, — сказал наконец Борис, а я выдохнул от облегчения. Первая задача поставлена, и брат сделает всё, чтобы её выполнить.

— Вика, проводишь меня до машины? — спросил я у сестры, обняв брата так крепко, что он пискнул от испуга.

— Провожу, — Вика надула губы и задрала подбородок. — Но вообще-то я и сама могу о себе позаботиться.

Мы спустились на первый этаж и вышли из дома. Я повернулся к сестре и посмотрел на неё долгим взглядом. Что ей можно рассказать? Что она сможет понять?

А к демонам всё!

— Сила нашего брата может уничтожить его, — сказал я без обиняков. — Ему восемь, дар появился несколько месяцев назад, и он продолжает расти и трансформироваться. Я вижу плохие предпосылки.

— Ты же сам всегда учил его быть сдержанным, — напомнила она мне. — Просто он иногда сбивается, но уже почти стал нормальным ребёнком.

— Он не ребёнок, а тёмный маг, — я обхватил сестру за плечи. — Твой дар уже сформировался, а его — в самом начале пути. Присматривай за ним.

— Само собой, — кивнула она. — Кроме меня это никто и не делал. Маме с папой всегда было некогда. Только дядя Эдвард проводил с нами время и не корчил скучающее лицо.

— Я знаю, прости, — я обнял сестру, и она прижалась ко мне всем телом.

А ведь Вика тоже подросла, уже достаёт макушкой мне до груди. Вот что значит молодой здоровый организм. Стоило научить её перерабатывать проклятья, как она сразу начала поправляться.

Попрощавшись со всеми, я выдвинулся в Тюмень со своими бойцами. Пусть я знал каждого из них лично, но на испытании нам придётся очень слаженно действовать. Не хотелось бы потерять опытных людей ради забавы императора. Но всё это мы будем проверять уже на практике, толку гадать, как оно будет.

Во время пути я задремал и проснулся только от голоса Гроха, который сообщил, что мы подъезжаем к аэропорту. Я улыбнулся — а неплохой будильник с голосовым помощником у меня нарисовался.

Мы загрузились в самолёт вместе со всем снаряжением, которое подготовил Зубов. Оружие, сухпайки, артефакты и мечи, с которыми, как оказалось, мои гвардейцы умели неплохо управляться. Я вгляделся в лица бойцов своего отряда, невольно подмечая на них схожее выражение. Они явно готовились погибнуть в бою, но это нисколько не уменьшало их решимость.

— Вот что, бойцы, — негромко сказал я, чуть наклонившись вперёд. — Нас ждёт бойня, битва с гвардейцами других родов, которые подготовлены не хуже вас. Вы должны выжить. А я обещаю сделать всё, чтобы мы дошли до финала в том же составе.

На лицах Демьяна Сорокина и Максима Ивонина — бывших спецназовцев — появился зловещий оскал, а вот остальные были не так оптимистично настроены. Мои маги так вообще старались не смотреть на меня. И ладно бы Тимофей Голубев — с ним мы лишь единожды встречались во время прорыва пискунов. Но вот Сергей Орехов уже не раз видел меня в бою и знал, что я не настолько слаб, каким меня считают.

— Ваша главная задача — выполнять мои приказы, даже если они вам кажутся неправильными, — я дождался, пока все гвардейцы кивнут, а потом усмехнулся. — И помните, что каждый, кого мы встретим в очаге, попытается нас убить. Никакого доверия, никакой жалости.

На этот раз ухмылки появились у всех бойцов, а их кивки были более энергичными и похожими на согласие. Я назначил командиром отряда Демьяна Сорокина. Во-первых, у него был опыт командования малыми группами до вступления в гвардию Шаховских, а во-вторых, его уважали и даже побаивались все до единого гвардейцы.

Пока мы летели, Сорокин распределял роли в отряде, назначал разведчиков, прикрывающих и атакующих, а я снова задремал. Слияние с Сердцем Тьмы заставляло тело перекачивать по каналам целую прорву энергии. Для юного организма это было сродни постоянному истощению.

Когда же мы выехали из Владимира в Москву, я не позволил себе расслабиться и внимательно смотрел по сторонам. Вроде бы провокаций быть не должно, но это самое удобное время и место для нападения — до того, как я появлюсь на испытании и покажусь на глаза канцлеру или его помощникам.

Ехать нам было всего два часа, но каждая минута из них тянулась слишком долго. Я сжимал топор в руке и не отрывал взгляда от окон арендованного микроавтобуса. К счастью, никто на нас не напал и не попытался сбить с дороги.

Мы остановились перед кордоном, который представлял из себя первую линию обороны на подступах к Москве. Он состоял из цепи дозорных постов и патрулей, контролирующих подходы к аномальному очагу. Как я понял, главной задачей кордона было не пропустить внутрь очага посторонних.

Никаких укреплений и стен здесь не было, как и на следующем пропускном пункте. А вот третий кордон кардинально отличался.

Московский аномальный очаг появился раньше сибирского на пятьдесят лет. Он охватывал территорию, обрамлённую остатками старых валов и рвов, которые когда-то отделяли Белый город от Земляного. На северо-востоке граница сворачивала к течению реки Яузы, по которой давно не ходили суда. По южной стороне чернели развалины