Mondhexe - inverse101

— Obliviate, — прошептала она, направляя ментальный импульс на каждого из бандитов.

Ей не нужно было создавать сложные ложные воспоминания. Достаточно было просто стереть последние двадцать минут. Пусть думают, что они напились до беспамятства. Или что их ограбили конкуренты. Чем больше путаницы в их головах, тем лучше. Туристу она внушила вручную, что на него просто напали неизвестные, ударив по голове (что, в целом, было бы правдой, если бы её сегодня тут не было). Он проснется с головной болью, но живой. Пусть скажет спасибо.

Рин оглядела себя. На одежде не было ни капли крови, ни пылинки. Зачарования защитили ткань и обувь от контакта с грязью. Но для верности она провела рукой вдоль тела.

— Scourgify. Tergeo.

Сапоги вновь засияли, как новые. Пальто очистилось. Она снова выглядела безупречно.

«Налог на преступность собран», — констатировала она, глядя на дело своих рук. — «Думаю, достаточно на сегодня. Перегибать тоже плохо. Рынок должен успеть восстановиться».

Она бросила последний взгляд на переулок. Живописная картина: четверо спящих мужчин в неестественных позах.

Рин развернулась и пошла к выходу.

Улица встретила её шумом начинающегося дня. Солнце уже поднялось выше крыш, разгоняя утренний туман.

До отправления поезда оставалось два часа.

Она шла в сторону вокзала Кингс-Кросс. В её походке была легкость. Деньги в кармане грели душу, а сознание собственной силы и превосходства пьянило лучше любого напитка.

Рин скрылась в толпе, оставив за спиной очередной урок жестокой, но справедливой экономики.

* * *

Вокзал Кингс-Кросс встретил Тосаку Рин гулом, который мог бы показаться какофонией, если бы не его упорядоченность. Это был шум большого механизма: стук колес, объявления по громкой связи, шаги тысяч людей.

Рин посмотрела на большие вокзальные часы. Десять часов двадцать минут. До отправления «Хогвартс-экспресса» оставалось ровно сорок минут.

Идеальный тайминг.

Она стояла посреди людского потока, словно скала, о которую разбиваются волны. От той опасной хищницы, что час назад ломала кости в грязном переулке Ист-Энда, не осталось и следа. Исчезла жесткость в движениях, исчез хищный блеск в глазах.

Теперь перед миром стояла профессор Тосака.

Она выглядела безупречно. Красное пальто сидело по фигуре, подчеркивая осанку. Под ним была строгая белая блузка и черная юбка — классическое сочетание, говорящее о статусе и сдержанности. Новые кожаные сапоги на каблуке блестели, словно только что из коробки. Никакой пыли, никакой грязи, ни единой складки. Магия бытовой очистки и восстановления работала безукоризненно.

Единственным, что выбивалось из образа молодой светской леди, была старомодная сумка с расширенным пространством. Но в Лондоне можно встретить и не такие странности.

Рин медленно двинулась вглубь вокзала.

Её взгляд, скрытый за внешней расслабленностью, продолжал работать в режиме сканера. Она фиксировала детали.

Вот бизнесмен с кейсом, бегущий к поезду на Лидс. Маггл. Уровень угрозы — ноль.

Вот группа туристов с огромными рюкзаками. Магглы. Шумные, бесполезные препятствия.

А вот…

Рин слегка прищурилась.

Сквозь толпу обычных пассажиров, словно масло сквозь воду, двигались иные фигуры. Они старались выглядеть незаметно, но для профессионального взгляда их маскировка была шита белыми нитками.

Семья, толкающая перед собой тележки, нагруженные сундуками. Настоящими деревянными сундуками с коваными углами. В современном мире никто не путешествует с сундуками, если только не везет антиквариат или труп. Но магглы этого не замечали. Их взгляды скользили мимо, мозг отказывался регистрировать аномалию, подменяя сундуки привычными чемоданами на колесиках.

«Слабое ментальное воздействие на область», — отметила Рин. — «Пассивный барьер рассеяния внимания. Вшит в артефакты или наложен на самих путешественников».

На верхушке нагромождения вещей стояла клетка. Внутри сидела полярная сова, которая, несмотря на дневное время, таращила глаза на прохожих.

«Дилетанты», — оценила Рин. — «Они полагаются только на местные барьеры и удачу».

Она продолжила путь, следуя за потоком магической энергии, который становился всё плотнее по мере приближения к платформам 9 и 10.

Здесь, в переходе между двумя путями, концентрация маны достигала пика. Для обычного человека это место было просто кирпичной аркой, разделителем потоков. Для мага это был шлюз.

Рин остановилась в некотором отдалении, наблюдая за процессом.

Группа волшебников — родители и двое детей — подошла к барьеру. Они огляделись по сторонам, убеждаясь, что на них (как им казалось) никто не смотрит.

Один из мальчиков, высокий, взялся за ручку тележки. Он набрал скорость, переходя на бег, и направил тележку прямо в кирпичную колонну, разделяющую платформы.

Мальчик исчез.

В тот момент, когда тележка должна была врезаться в кладку, она прошла сквозь неё, словно сквозь туман. Секунда — и подросток растворился в камне без следа. Никакой вспышки, никакого звука.

Магглы, идущие рядом, даже не повернули головы. Для них ничего не произошло.

— Strukturanalyse, — скомандовала себе Рин, фокусируя зрение на колонне.

В её восприятии кирпич и раствор исчезли, уступая место каркасу из силовых линий.

Это было великолепно и ужасно одновременно.

Барьер представлял собой не просто иллюзию. Это была пространственная складка, закрепленная на жестких физических координатах. Кто-то взял кусок пространства, свернул его в ленту Мебиуса и пришил края к обычной реальности.

«Грубая работа», — проанализировала Рин. — «Никакой элегантности. Просто взяли огромное количество маны и продавили дыру в мироздании, закрепив её руническими якорями. Это как использовать кувалду, чтобы открыть дверь. Но… это надежно».

Такая конструкция могла держаться веками, не требуя постоянной подпитки, потому что она сама стала частью архитектуры вокзала на метафизическом уровне. Она паразитировала на лей-линиях Лондона, высасывая энергию для поддержания стабильности прохода.

Рин наблюдала, как следующие дети разбегаются и прыгают в стену.

«Зачем они бегут?» — подумала она с легким презрением. — «Это не физическое препятствие, которое нужно пробить инерцией. Это проход. Бег — это психологический костыль. Они боятся, что если остановятся, то врежутся».

Она поправила воротник и двинулась к барьеру.

Никакого разбега. Никакой суеты.

Рин Тосака шла к стене так, словно это была парадная дверь её собственного особняка.

Магглы расступались перед ней, сами не понимая почему. Её аура уверенности и легкий налет гипнотического внушения заставляли их освобождать дорогу.

Она подошла к кирпичной кладке вплотную. В нос ударил запах старого камня.

Рин не замедлила шаг. Она просто переступила черту.

Ощущение перехода было мгновенным и странным. Словно она прошла сквозь пленку холодной воды. Звуки вокзала Кингс-Кросс на долю секунды исказились, стали глухими, а затем сменились совершенно иной акустической картиной.

Она вышла на платформу 9 3/4.

Первое, что бросилось в глаза, — это пар. Густой, белый пар, клубящийся над головами людей, создавая атмосферу викторианского Лондона или сцены из нуарного фильма.

Сквозь этот туман проступали очертания гиганта.

Паровоз.