Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Мастер Хеттийиррн? — Ут’таркех, ещё светящийся, но уже похожий на гуманоида, подошёл к сармату. Гедимин скользнул взглядом вдоль стен литейни, — все Сэта успели «опомниться». Кто-то осматривал опоки, кто-то проверял направляющие и поворачивал ковши для плавного остывания. «Ничего не потрескалось,» — со слабым удивлением отметил Гедимин. «Хотя — вон тот рычаг заменить бы.»

Сэта уже и сами заметили неисправность — один из них осмотрел кость, сердито зашипел и доломал надтреснутый выступ. Повреждённая «деталь» упала у закрытых ворот.

— Это сегодня заменят, — сказал Ут’таркех, покосившись на сломанный рычаг. — Что скажешь, мастер Хеттийиррн? Что видел взор Пламени?

— Пока всё в порядке, — Гедимин кивнул на ближайший ряд опок. — Легло, как надо, и остывает достаточно равномерно. Вторую плавку провели не хуже, чем первую… Но — может, надо было сменить рабочих? Я видел, им это нелегко далось. Многие на ходу плавились…

Ут’таркех оскалился в невесёлой ухмылке.

— У нас в крови слишком много огня. Огонь тянется к огню… Я поставил сюда тех, кто наверняка выдержит. И они выдержали, нет? Никто не бросил рычаг и не прыгнул в расплав.

Гедимин покосился на рабочих. Они незаметно сошлись к бригадиру и теперь внимательно слушали. Белое свечение медленно желтело и распадалось на отдельные пятна, языки пламени на коже гасли.

«Бывало, что прыгали?» — вертелось на языке, но Гедимин мысленно одёрнул себя и покачал головой.

— Они справились, — нехотя признал он. — Если ты в себе и в них уверен, попробуй с утра повторить плавку, а вечером прогнать ещё одну. На утреннюю руды хватит, вечером перекинем тебе новую партию. Может, из того, что нападает с неба.

Ут’таркех не ответил на его ухмылку. Он повернулся к Сэта и резко зашипел, указывая на верхнюю галерею и подъёмники на ней. Ярусом ниже Гедимин заметил короба из костей и шкур — в таких держали руду.

— Завтра в Шакхе будет очень жарко, — сказал бригадир. — Огонь в печи, огонь сверху… Сможем мы работать или нет — наверняка не скажу. Но если сможем, ты получишь свои отливки.

— Я выйду на связь в то же время, — пообещал Гедимин, стараясь не думать о городе, полном плазменного мицелия. — Сообщи, что у вас получилось. Если день не задастся, не страшно. Он не последний.

Он по сарматской привычке протянул Ут’таркеху оплавленную ладонь, но осёкся, увидев озадаченный взгляд. Литейщик чуть наклонил голову и притронулся к подвеске-«трилистнику».

— Молодое Пламя смотрит на нас благосклонно из твоих глаз. Будем ждать твоего послания.

…Некоторые щитки всё-таки покоробило — видимо, Гедимин был неосторожен, когда они застывали. Досадливо щурясь, он срезал неровности и напылил недостающие кромки. Проточная вода приятно холодила кожу. Вентиляционные лючки душевой прикрыли, в сам ангар набилась полусотенная стая нхельви, но помыться ещё было можно, только приходилось внимательно смотреть под ноги. Зверьки разлеглись повсюду на обсохшем полу, избегая лишь желобков-водостоков. В одно из водосточных отверстий они, судя по едва различимым следам, организованно гадили. «Давно я фильтры не менял,» — поморщился Гедимин, направляя на скрытый под полом отстойник пучок мощного омикрон-излучения. Защитное поле прикрыло спящих существ, но многие беспокойно зашевелились. Сармат осторожно слил отработанную воду в желобок и вышел. Кожа и комбинезон обсыхали на ходу, ещё сохраняя немного прохлады. «Вепуат,» — запоздало шевельнулось в мозгу. «Занятия… Опять я их все пропустил.»

Он ещё не добрался до цеха, как ворота ангара открылись настежь, выпуская шумную группу Скогнов. Шумели они чуть тише обычного — или так казалось из-за того, что сородичи, спрятавшиеся в барак, не заверещали в ответ. Гедимин отступил в темноту, провожая взглядом зеркальные чашки на растянутой подстилке и кувшин с сетчатым цветным орнаментом. «Отражатели для жаровен. Точно как утренние, только ручки немного другие. А ведь я эту группу не учил. Сами додумались?»

— Спасибо за помощь, Ардан, — услышал он голос Вепуата. Филк в оранжевом комбинезоне задержался на пороге, подняв руку в прощальном жесте, шумно выдохнул и вышел, на ходу снимая кожух с фонаря. Световое пятно зацепило Гедимина, но Ардан его даже не заметил. Выглядел он усталым и шёл, прижимая ладонь к наушнику. Гедимин проводил его сочувственным взглядом. «Скогны — это трудно.»

— Вернулся? — Вепуат встретил сармата усталой ухмылкой. — Всё расплавили?

Кроме него, в цеху никого не осталось. Гедимин покосился на мешки с шихтой, убедился, что её не выгребли подчистую, и заглянул за печь, где лежала тростниковая трубка, запачканная светящейся грязью. «Надо бы счистить и пустить в дело. Цера есть цера.»

— Механизации им не хватает, — сказал Гедимин, отгоняя видения «карусели» с пустыми и заполненными опоками. «А им, в принципе, под силу было бы её построить. На повороте металл меньше плескался бы. Меньше потом стачивать…»

— А-а… — Вепуат, кажется, не слушал его ответ. — Работать будешь? Конусы в печи, если что. В остывалке.

— Иди спать, — сказал ему Гедимин, поднимая мешок с шихтой. «Сегодня работы будет немного. Церы почти не осталось, да и времени мало. Не забыть замуровать цех…»

— Да не погаснет Пламя… — Кут’тайри сконденсировался из воздуха прямо за плечом сармата, едва за Вепуатом закрылась дверь. Гедимин поставил плавильный конус в печь и лишь потом оглянулся.

— Знаешь, что завтра металлический дождь? Следи за вентиляцией. Тебе, может, и ничего, но детали на складе могут оплавиться.

— Я помню, что металл жарче стекла, — бесстрастно ответил Сэта, переставляя на видное место костяной трафарет для фонарей. — Все двери будут закрыты.

— Угу, — отозвался Гедимин, выходя в «шлюзовую камеру». Вернулся он с двумя мешками; внутри лежали корпуса лючков, накрытые крышками. Вытаскивать их сармат не стал — сигма-сканер и так «видел» отливки во всех подробностях. На экране замигали опорные точки — схема совмещалась с реальным изображением, то зеленея, то желтея. Гедимин смотрел и морщился. «В принципе, эти миллиметры ни на