Порядок подчинения - Дейл Браун

Она обвила его руками, не обращая внимания на охрану и офицеров штаба, окружавших их. «Когда, Павел? Когда мы сможем отправиться?»

«Я должен связаться с командным центром и поговорить с командующим генералом», — сказал Тычина. «Он старомоден и, вероятно, ожидает, что я попрошу разрешения жениться. Капеллан обвенчает нас в часовне базы через три часа, так что у тебя есть столько времени, чтобы позвонить своим друзьям и попросить их встретиться с нами. Тогда увидимся в часовне.» Она поцеловала его еще раз и, с глазами, блестящими от слез, поспешила заняться приготовлениями к свадьбе. Тычина зарегистрировался у охранников, затем проследовал в подземный командный центр — несомненно, командующий воздушной армией должен был находиться внизу, в глубоком подземном боевом зале, а не наверху, в своем кабинете на четвертом этаже.

Лестница привела Тычину на три этажа ниже, где его личность была проверена еще раз. Охрана была усиленной, но Тычину тепло приветствовали как сотрудники службы безопасности, так и сотрудники крыла, когда он направлялся в командный центр. Изогнутый пандус размером с грузовик вел еще на один этаж вниз, мимо отделений разведки, боевого планирования и метеорологии, через еще один набор стальных противопожарных дверей, а затем в сам командный центр. Несколько охранников в кабинках службы безопасности вышли пожать Тычине руку, а несколько любопытных бывших летчиков попросили его приподнять антисептическую маску, чтобы они могли увидеть его шрамы и рваные раны. Тычина был рад видеть, что ни у кого из тех, кого он мог обнаружить, его внешность не вызвала отвращения, и он знал, что ему повезло. Украинские военно-воздушные силы были небольшими, очень сплоченными и поддерживали друг друга — к сожалению, подумал он, входя в главный командный центр, обычно требовалась крупная катастрофа, подобная этой, чтобы напомнить себе, как ему повезло служить с такими прекрасными солдатами.

После проверки в последнем подразделении безопасности Тычина встретился с полковником авиации Петром Иосифовичем Панченко, заместителем командующего по операциям авиабазы Львов. Панченко, почти пятидесятилетний, с лысой головой и каменно-серыми глазами, был одним из немногих старших офицеров на базе, с которыми Тычине действительно нравилось работать — вероятно, потому, что за тридцать лет службы Панченко прошел путь от техника по пневматике до офицера по вооружению на ударных вертолетах, затем пилота винтокрыла, а затем и самолета, до третьего по старшинству офицера на базе. Он был бывшим коммунистом и очень влиятельным в старых советских военно-воздушных силах и мог бы стать начальником штаба Военно-воздушных сил Украины или даже маршалом вооруженных сил, самым высокопоставленным военным на Украине или даже министром обороны, если бы не его принадлежность к Коммунистической партии в прошлом и тесные связи с Москвой. Лучше всего Панченко относился к флайерам — он по-прежнему носил летный костюм в качестве стандартной униформы даже в штабе.

«Капитан Тычина?» Удивленно спросил Панченко. «Добрый день, чувак, ты выписался из этой чертовой больницы?» Как ты себя чувствуешь? Иисус, подойди сюда». Панченко провел Тычину через центр связи, мимо конференц-зала боевого штаба и в анфиладу кабинетов с бетонными стенами, предназначенных для персонала крыла, когда они находились в боевых условиях. «Я собирался навестить вас завтра и ожидал увидеть вас либо на вытяжении, либо в окружении красивых медсестер». Он осмотрел стерильную маску, затем молча жестом попросил Павло снять ее. Глаза Пенченко слегка сузились, когда он увидел ужасные рваные раны, но вскоре он подошел к Тычине, положил руки ему на плечи и сказал низким, искренним голосом: «Ты ужасно выглядишь, Павел. Ты действительно хочешь. Но я чертовски рад видеть тебя на ногах и рядом».

«Я явился для выполнения служебных обязанностей, сэр».

«Ты… что? Ты хочешь снова начать летать?» — недоверчиво спросил он.

«Я готов, сэр».

«Ты получил медицинскую степень во время своего последнего отпуска, Павел? Теперь ты эксперт? Почему бы тебе просто не расслабиться на несколько дней и "

«Русские порезали меня, сэр,» тихо сказал Тычина,» но они не причинили мне вреда. Я могу видеть, я могу ходить, я могу летать, я могу сражаться. Я насчитал по меньшей мере тридцать новых планеров на рампе — у вас достаточно пилотов, чтобы отправиться с ними? Я должен напомнить вам, что я проверен на каждом истребителе с поворотным крылом в инвентаре.»

«Я знаю, что это так, Павел, и да, на данный момент у меня достаточно пилотов», — довольно неловко ответил Панченко. Очевидно, что не был озвучен тот факт, что если им придется начать крупное развертывание или, не дай бог, наступление против русских, у него закончатся свежие пилоты менее чем за двадцать четыре часа. «Послушайте, капитан, я восхищен вашей самоотверженностью. Я скажу генералу, что вы были рядом… о, черт, он, вероятно, будет в больнице, чтобы навестить вас сегодня вечером».

«Я подожду его здесь», — сказал Тычина. «Я хотел бы попросить у него разрешения жениться».

«Женат…? Господи, Павел, ты самая активная жертва войны, которую я когда-либо видел», — сказал Панченко. Он улыбнулся, затем взял руку Тычины и пожал ее. «Поздравляю, сынок. Мисс Корнейчук … Микола, если я не ошибаюсь?» Тычина кивнул. «Хороший человек. Ты поступил мудро, спросив разрешения и у старика. Он из старой школы, когда офицеры не могли возбудиться без разрешения командующего. Но, насколько я знаю вас, быстрорастущих пилотов МиГ-23, у вас уже есть капеллан, я прав?»

«Он проведет церемонию примерно через два с половиной часа, сэр».

«Ха, я так и знал», — сказал Панченко с широкой улыбкой. «После того, через что вы прошли, я бы не стал винить вас за то, что вы не подождали». Он снял трубку внешнего офисного телефона и сказал Тихине: «Я попрошу старика вернуться в командный центр и сказать ему, что вы здесь. Ты можешь попросить у него благословения, затем я прикажу машине отвезти тебя в часовню. Ты справишься, не волнуйся». Он позвонил своему клерку, затем добавил: «Что касается разрешения вернуться на службу, то в нем отказано — до окончания медового месяца. Четыре дня… нет, пусть будет неделя. Позвольте мне предложить вам провести свой медовый месяц за границей, насколько позволят вам ваши сбережения — в Греции, Италии, даже Турции.»

«Вы предлагаете мне покинуть страну, сэр?» Тычина спросил с полным изумлением. «Я не мог этого сделать!»

«Сынок, я дам тебе разрешение пересечь границу», — сказал Панченко, и его лицо внезапно стало жестким и серьезным, — «и я настоятельно рекомендую тебе это сделать. Прежде всего, ты чертов герой, настоящий герой. Ты рисковал своей жизнью, защищая свою страну от