Последствия - М. Картер

– Неделю. – уже высчитав цену выпитого и съеденного названными друзьями Вильяма и разделив её на заработную плату последнего наёмного помощника, уносившего питы со столов два года назад, ответил Хьюго, осёкшийся очередной переменой поведения Вильяма.

– Ну что же, я приживусь и за этот срок. Я согласен.

Анна, на которую Вильям бросал пылкие взгляды заспанных глаз, отнеслась к его темпераменту безразлично и, после презентации очередного безденежного посетителя, вернулась к работе.

– Неужели я должен начать сегодня? – занимая освободившееся от девушки место, пролепетал Вильям.

– А ты бы хотел через неделю, и чтобы я тебя отпустил домой? – усмехнувшись переспросил Хьюго, усаживая себя и нового помощника за свой стол.

– Неделя… нет, это много, но сегодня – это…

– Хватит! Какая бессмыслица в твоём мозгу. – перебив раздумья Вильяма, закричал Хьюго, перед чем резко ударил по столу, чего не ожидал его собеседник, и от того поперхнулся и начал икать, что, к счастью, смог быстро остановить, сделав несколько вздохов.

– Ты начнёшь завтра.

– И так можно. – Вильям опустил глаза, чтобы положить нож на стол. – Постой, но я голый. Можно мне…

– Домой ты не пойдёшь.

– Да дослушай ты. И вправду, и я сам бы в Париж возвращаться не стал. Я думал попросить у тебя одежду.

– Она будет тебе велика.

Хьюго и Вильям замолчали: один задумался о том, во что ему одеть нового помощника, другой – как завладеть вниманием Анны. Озвучить свою идею первым решился трактирщик.

– Анна сходит с тобой к тебе домой, ты переоденешься, и вы вернётесь сюда.

– Да я тебе же говорю, что живу в Париже. Но если он отсюда недалеко, в чём я сомневаюсь, то я согласен.

– Ты бредишь? До Парижа не меньше двухсот миль. – возразил Хьюго, ещё более возмущаясь недопониманию речи Вильяма, но смягчая мысли о нём тем, что слышит картавый акцент.

– Но вся моя одежда там. Двести миль… это значит, что мы недалеко от Лондона?

– Это прекрасный Грейвсенд.– воодушевлённо презентовал свой городок Хьюго, населённый пункт проживания которого носил такое название только из-за того, что все дома, исключением только были деревянные конюшни и амбары, были построены из камня.

– Далеко до Лондона?

– Двадцать миль.

– Десять раз туда, и я дома. – некстати заметил Вильям.

– Дак где ты живёшь? Ты же не мог приехать сюда из Парижа, зайти в мой паб и уснуть, ещё так крепко, чтобы не почувствовать, как тебя обирают.

– Ты читаешь мою память! Уверяю, всё так и было. —рассмеялся Вильям, история которого о его путешествии была уже выдумана, но рассказ Хьюго понравился ему больше.

– Тогда, где твоя лошадь? – недоверчиво уточнил трактирщик.

– И в этом тоже история. – награждённый Музой, воспрял вдохновением Вильям и затараторил. – Я почему пришёл и уснул? Я слез с лошади и только на мгновение отошёл от неё для того, чтобы сорвать яблоко. Нашёл самое красивое, полез за ним, а когда спрыгнул на землю – вижу, как моя Элиз уносит на себе какого-то мальчугана. Гнаться за ним смысла, конечно, я не видел, а при мне оставалась только моя шпага – и ею достать их было невозможно. Вот я, жуя яблоки, которые ещё несколько раз находил по дороге, пришёл сюда, в Грейвсенд.

Выслушав Вильяма, Хьюго снова отвлёкся на размышление об одевании мужчины, который не знал, чем ему заняться, и наблюдал за волнующимся лбом трактирщика.

– Могу я попросить у тебя денег в долг? За них проработаю несколько дней дополнительно. – заговорил Вильям, который додумался до выгодной в нескольких делах идее.

– Зачем?

– Я куплю одежду на рынке.

– Можно поступить и так. – начав выпрямлять скрутившуюся во время сидения спину, позвонки в которой с хрустом принимали правильное положение, согласился Хьюго. – С тобой пойдёт Анна.

– Не вижу в этом никаких затруднений. Готов, хоть сию минуту. – подпрыгнув, воскликнул Вильям и побежал к барной стойке. – Анна, собирайся! Мы идём на рынок.

Действия Вильяма привлекли внимание большого количества посетителей и Анны, которая взглядом обошла помощника, удивлённо посмотрела на отца.

– Да что ты себе позволяешь! – взорвался криком Хьюго и оттащил мужчину в комнату, дверь в которую располагалась за спиной Вильяма.

Он успел только взвизгнуть, а трактирщик, память которого напомнила ему о высокомерном и нахально поведении Вильяма: его поклоне, объятии дочери и прочем – прижал его к стене и, так как он забыл нож на столе, начал размениваться с его телом ударами своих кулаков. Но для бывшего пирата, мушкетёра и рядового (после чего он дослужился до полковника) мягкие, жиристые кулаки Хьюго могли нанести его телу не больший ущерб, чем сильный массаж. Когда у трактирщика появилась отдышка, Вильям ни разу не вскрикнул и всё ещё твёрдо держался на ногах.

– Что ты себе позволяешь. – смеясь, оттолкнул от себя уже переставшего размахивать кулаками Хьюго Вильям. Он положил левую руки на плечи мужчины и большими пальцами поднял его голову, от бессилия повисшую на груди. – Ты не обращай внимания на то, что я смеялся. Мне не больно, нет. Меня веселит твоя вспыльчивость. Но больше никогда, запомни, потому что я теперь даже после отработки буду часто тебя посещать, никогда не поднимай на меня руки. Иначе… я решу тогда же, когда ты снова осмелеешь. Но не волнуйся, я не жестокий.

Слава отпустил голову Хьюго, к которому вернулось ровное дыхание, и вошёл в паб.

– Анна, налей мне чего-нибудь некрепкого. – перевалившись через стойку, обратился Вильям к девушке, которая протирала пыльной тряпкой мокрые стаканы.

Но дочь трактирщика, работавшая в пабе с детства и выучившая различные черты посетителей их заведения, отнеслась без внимания к просьбе мужчины. А Вильям продолжал настаивать. Несколько последующих окликов были произнесены с чувством раздражения, а с последующими мужчина разыгрался, начал гримасничать, что Анна не могла не заметить и от чего засмеялась.

– Меня учили, что за представления артистам надо платить, а я с тебя прошу только кружку. – закончив игру и снова покрыв лицо налётом твёрдой просьбы, повторил Вильям.

Анна отставила последний стакан и, усмехнувшись нахальности помощника, посмотрев на него, вышла из-за стойки и пошла по залу, собирая пустые кружки. Но Вильям, негромко поблагодарив девушку за её глупость и высокомерие, перепрыгнул стойку и, увидев под столом не закупоренный бочонок, залез в него только что вытертой кружкой. Зачерпнув жидкость, он прикрыл тару крышкой так, как она была накинута на бочонок несколько мгновений назад. Выпив стакан горького эля, Вильям поморщил лицо и от приободрения потряс тело. Но один стакан жажду только раззадорил, и мужчина наполнил следующий, после которого решил остановиться и вытер кружку, как это делала Анна.

Опомнившийся о том, что он отпустил должника, Хьюго, выталкивая себя со стула последними силами, которые в