Фантастика 2025-97 - Владимир Георгиевич Босин

Алька, они считают нас существами второго сорта. Словно земляне и не люди вообще, а обезьяны какие-то. Они до сих пор в шоке, как это обезьяна смогла взять палку и прогнать туристов из своего леса, а то, что эти туристы грабили этот лес и насиловали этих самых обезьян никто из них не помнит.

– Хунь, – попыталась успокоить я, – просто вот уже несколько десятков лет наши цивилизации почти не сталкиваются. А после вступления Земли в МНК даже все торговые сделки совершаются на нейтральных территориях типа Лиры-7. А на Землю прилетают лишь немногочисленные туристы или, как твой отец, представители дипломатического корпуса.

– Мой отец… Алька, мой отец – благородный тентуриец, аристократ от кончиков пальцев ног до макушки, до сих пор себя винит в слабости. Он огорчен тем, что оказался настолько бессилен, что переспал с земной женщиной. Мы для них, как наркотик. Они словно крысы, закрывают глаза и идут на запах сыра. А потом, когда дурман рассеивается, они вспоминают об этом с брезгливостью. Никто не знал о том, что я выучила тентурийский, отправляясь к деду. И вот идет прием в честь моего прибытия и вдруг я слышу, как судачат две тентурийские кумушки. Одна другой говорит – 'Это и есть внучка Ташшшанира, потомство его сына и животного с Земли?' Алька, они назвали мою мать животным! А вторую радовало то, что тентурийские сильные и могучие гены подавили земные и я родилась настоящей тентурийкой, хотя и обладаю тем притягательным запахом, как мои дикие соплеменники. Дикие, Алька!

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – я пыталась подыскать слова, но они почему-то не находились, сказанное Хуней задело и меня, – после вступления Земли в Коалицию они будут вынуждены считаться с нами.

– На глазах у других рас – да! Но будь готова к подлости тентурийцев и их странному к нам отношению.

– Полагаешь, что в Академии нас могут преследовать тентурийцы? – удивилась я.

– Аль, ты чем слушала-то? – рассмеялась Хунька, – я тебе на чистом всеземном говорю – их тянет к нашим женщинам физически, на уровне запаха. Мы для них привлекательные сексуальные партнеры, так что – да, внимание тентурийцев нам обеспечено. Но и ненависть, предвзятое отношение, придирки с их стороны не исключены, даже вполне возможны. Потому что, Аль, это менталитет их родной планеты, пропаганда их правительства. Кто-то сильно расстроился, что такая богатая колония уплыла из его рук.

– Ну мы же готовы? – усмехнулась я, заметив озорной блеск в глазах подруги.

– О, даааа! – протянула она, – еще немного приготовлений и мы будем готовы ко всем неожиданностям. Завтра я слетаю в Лунгород на черную барахолку и кое-что прикуплю.

– Нет, – рассмеялась я, – ты этого не сделаешь. Там же продают…

– Вот именно! Именно! Там продают разные магические штуковины от всех колдуний и шаманов этой вселенной, и я намерена вооружиться.

– Ты не исправима! – закатила я глаза.

– Знаешь, ты тоже! – не осталась в долгу Хунька, – твоя маниакально-паталогическая тяга к Истархову просто поразительна. Тут попахивает приворотным зельем с Тсуры.

– О, Боже! Хунь, не говори ерунды, – привычно отмахнулась я, – просто тебе не нравится Денис, но мы любим друг друга.

– Да, мне не нравится Денис, – безропотно согласилась она, – а ты знаешь, кем была моя прабабка. Предчувствия меня не обманывают!

– Ты перечитала литературы о ведьмах, мистике и прочей нечистой силе, а все неизвестное давным-давно объяснили ученые, без всякой магии.

– Подлетаем, – флайкар плавно спланировал на специально оборудованную под стоянку крышу Хунькиного дома, – так какие планы?

– Вечером с вами, – отозвалась я, вылезая из кабины флайкара, – завтра с родителями, а послезавтра хочу слетать к прапрабабушке. Давно ее не видела, да и День рождения у нее скоро.

– Это же сколько бабушке Пелагее стукнет? – присвистнула подруга, заходя вслед за мной в скоростной лифт.

– Сто сорок восемь лет, – улыбнулась я.

– Огоооо! А на вид больше сорока и не дашь! – в который раз восхитилось подруга, – повезло тебе с генетикой, Верник!

– Тут не поспоришь. Только знаешь, странная у нас генетика. Вроде никаких отклонений врачи не находят, а живем долго, рождаются только девочки. Началось все с бабушки Пелагеи. Хотя, сейчас любой человек может дожить до ста пятидесяти и даже больше, лишь бы галокредитов хватило.

– Не думаю, что Пелагея Джоновна тратит галокредиты на поддержание своей молодости, – Хунька откровенно веселилась, – не в ее характере.

– Да, – тут же согласилась я, – бабушка сейчас откапывает подводный город около побережья Японских островов. Говорят он еще времен Атлантиды. Ей по косметическим клиникам бегать некогда, никогда не сидит на месте.

– Ээээх… – вздохнула подруга, – а мои родственники к семидесяти годам уже выглядят древними развалинами, как тот город, который бабушка Пелагея откапывает.

– Не переживай, тентурийцы живут до трехсот лет, а в тебе победили их гены. Сама же говорила, – подколола я Хуньку, – так что и от твоего отца есть ощутимая польза. Он улучшил генофонд твоей семьи.

– А ведь ты права, – двери лифта бесшумно растворились, открывая проход на Хунькин этаж, – Ну, до вечера, подружка!

Она чмокнула меня в щеку и вышла, а я помахала ей рукой на прощанье.

На крыльце дома, где мы с Дэном снимали небольшую квартирку, я увидела консьержа-андроида Степана Емельяновича. Как всегда, на нем была одежда в старинном русском стиле. Красная вышитая косоворотка и черные шаровары, заправленные в высокие, до блеска начищенные, хромовые сапоги, замечательно смотрелись на ладной фигуре робота. Картуз консьерж держал в руках, подставив лицо светилу, видимо, подзаряжал свои солнечные батареи.

– Доброго денька вам, любезная Алевтина Сергеевна! – поприветствовал меня Степан Емельчныч, поклонившись в пояс.

– Здравствуйте, – улыбнулась я добру молодцу, – все ли ладно в нашем королевстве?

– Да, что с им сделаится? – отмахнулся робот, – а вот у вас гости.

– Гости? – удивленно спросила я.

– Дак, не более часа назад ваш Денис Александрович, стало быть, прошел и краля с ним, – выложил, как на духу, консьерж, – пресимпатичнейшая я вам скажу дамочка. Да-с. Но до вашей красы, милая Алевтина Сергеевна, далеко ей.

– Странно, мы гостей не ждали, – озадачилась я, – пойду посмотрю, кто к нам пожаловал. Хорошего вам дня, Степан Емельянович.

– И вам, девонька. И вам.

Задумавшись, я не спеша миновала просторный холл, стилизованный под древнерусский терем. Мне всегда нравились расписанные под хохлому сводчатые потолки, поддерживаемые резными каменными колоннами, изразцовая печь в углу, черно-красные мозаичные полы. На полках вдоль стен примостились старинные самовары, деревянные колеса, прялки и даже валенки. Оказываясь здесь, я всегда ощущала, что попала в старую, волшебную сказку. А может, мне так казалось, потому что душа пела и хотелось поверить в самые необыкновенные