Один ленивый мальчик - Александр Бельский

обезьяны, не то руки, не то уже лапы заканчивались могучими когтями, тоже измазанными кровью. Ноги по сравнению с руками были человечьими — но, по сравнению с руками, казались короткими … Уродина сильно сутулилась, но была явно сильна и быстра, невзирая на то, что её словно тащили целый день за колесницей по пустыне. Всё её тело было подрано, местами до кости. Однако оно производило впечатление хотя и гнилого, но мощного и опасного. И она, эта нежить, словно высасывала из них волю к бою.

— Апедемак, триебит её в зад, эту тварь! — пробормотал Ренефсенеб. Нехти словно пробудился от этой ругани, и повел булавой, готовясь встретить нечисть. Но той было пока не до них — последний из копуш, оцепенев, смотрел на нее и тоненько выл от ужаса. Справа затрещал лук, шухнула и резко хлопнула по щитку на запястье тетива — Тур не ждал команд. До этого Нехти видел такую стрельбу только у Его Величества Аахеперура (Аменхотеп II) в походе Девятого года в Сирию, своем самом первом походе. Тур натягивал тетиву кольцом марьяну, и у него наготове быле еще три стрелы, которые он держал правой рукой наконечниками вниз. Они уже были подобраны.

Нехти не успел увидеть, какой наконечник был у первой стрелы, но вторая щетинилась широким срезнем, остро наточеным и страшным. Третья стрела была с обычным наконечником, а четвертая с бронебойной иглой. Тур стрелял со скоростью капель из водяных часов — кап, кап, кап — и все оставшиеся стрелы упорхнули на своих черных крыльях из маховых перьев абиссинского рогатого ворона вперёд, к цели. Казалось, он выпустил их все ещё до того, как первая попала в цель. А первая стрела уже угодила в голову чудовища. Но тварь успела дернуть шеей с непостижимой скоростью, и наконечник лишь пробил её морду у носа, не нанеся видимого вреда. Но первая эта стрела зато отвлекла Проклятого, и вторая срезнем почти перебила руку нечисти в локтевом суставе, не взирая на всю её мощь и узловатость. Рука повисла на каких-то жилочках, а тварь, опиравшаяся и на руки, и на ноги, потеряла равновесие. И третья, и четвертая стрелы попали, очевидно, туда, куда и хотел негр — третья воткнулась в левый глаз умертвия, погасив это нестерпимое бельмо навсегда, а четвертая, ударив в левый висок, пробило страшную голову насквозь, выйдя из правого. Мерзость тонко засипела, упала и умерла навек, без агонии и дерганья, словно уронили необожжённую глиняную статую. Негр уже держал в руке следующую четверку мощных, тяжелых и длинных стрел, первой, уже на луке, была бронебойная, далее — тот же порядок, что и в первый раз. И не зря — из лаза выбирался второй человек. Или нет, Проклятая душа, тварь, почти точный двойник первой, разве что чуть поменьше и с длинными рыжими космами на голове. Когда-то, при жизни, ЭТО было женщиной, ибо, помимо длинной рыжей гривы, грязной и свалявшейся, на ней были остатки платья из тонкого льна. Да и харя её, хотя и начала вытягиваться челюстями вперед, изменилась меньше, чем у первого чудовища. Это было просто мёртвое лицо, с отвисшей, разлагающейся плотью, какой-то мерзкой темной слизью, сочащейся из глаз и носа. Но всё ещё лицо, а не морда.

Размером рыжая уступала Измененному, выскочившему первым. Но это не делало её менее опасной, и дикий маджай не терял времени зря — пока нечисть не выбралась из лаза и не обрела свободы, он вбил ей бронебойную стрелу прямо в глаз, а срезень надрубил изогнувшуюся после первого попадания шею. Потерявшая душу уже разогналась, и поэтому успела буквально выпасть из зёва прохода на труп той твари, что выбралась первой. И, так же как и первая, была уже мертва. Окончательно мертва. А за ней уже лезла третья, самая большая и быстрая. Она тоже успела дёрнуть головой, и стрела, пробив верхнюю челюсть, застряла в ней диковинным усом, но, очевидно, не мешая Измененному. Тварь была очень быстра и, казалось, умела соображать — она сразу метнулась под стену, там, где стрелы ей не могли навредить. Правда, Тур был быстрее, и последняя стрела с глухим шлепком угодила в правое плечо Проклятой души. Тур отшвырнул лук в сторону — стрелы кончились. Он схватил свое дивное копьё обеими руками, равно готовый и колоть, и рубить. И тут началось самое веселье, а Нехти мог уже смотреть только за своим боем.

Глава 30

Глава 30.

Хори, наконец, выстроил свою тройку. Щиты были сомкнуты. Себекнехт, сухой и кривоногий желтокожий маджай, с широкими просветами между торчащими вперед зубами, и жилистыми мощными руками гончара или кожемяки, был спокоен, и его спокойствие словно передалось Хори и Анхи. Анхи, аккуратный невысокийегиптянин из Нехена, тщательно приткнул щит так, чтобы не мешать Себекнехту выставить вперед рогульку, и сказал:

— Я думаю, разумно будет сомкнуть щиты и немного склониться.

Булава его, на длинной прочной рукояти, уже была наготове. Хори спохватился, поменял руки и перекинул щит в правую, а булаву в левую. Факел очень мешал, и он, подумав, отбросил его чуть вперед — на край погреба. Какая-никакая, а преграда. Кроме того, справа от них была лестница, и она тоже давала защиту от нападения сбоку, правда, не ему, а Анхи — Хори стоял на левом фланге. Он тоже ловко бился левой рукой, Иаму много гонял его, уверяя, что, если его ранят в правую руку, противник не будет ждать, пока его болячки исцелятся, и теперь юноша был вдвойне благодарен своему наставнику за муштру. Он, наконец, увидел, что творится внизу. Последний из оставшихся в погребе солдат упал на колени и тоненько выл. Судя по луже, темным пятном растекающейся от него по пыльному полу, он обмочился от страха. Еще один, судя по дёргающейся на лестнице веревке, лез наверх. Но Хори больше занимали Изменённые. Он смотрел слева от пробитого провала и не видел глаз Проклятых душ, но их коряво-мощные фигуры и неожиданная скорость впечатляли и без этого. Две уже лежали внизу, истыканные стрелами. Они умерли сразу, без агонии, мгновенно. Третий Потерянный, получив две стрелы, словно и не заметил этого, он метнулся под защиту нависающей стены, правда, стрелы у Тура всё равно кончились. Из пролома показалась голова четвёртой твари, и в это время третья совершила то, чего Тури от нее не ждал. Подсознательно он ограничивал её подвижности человеческими возможностями. Но страшила совершила