Фантастика 2025-62 - Ринат Искандэрович Мусин

Бирюк призадумался. А я вдруг почувствовал, что воздействие-то слабеет. Вряд ли Бирюк так уж часто сталкивался с охотниками. Местных пугануть его сил хватало, а вот на реальную игру вдолгую его уже нет. Медленно-медленно, но без зеркального сопровождения я засунул руку в карман.

— Не смей! — напрягся Бирюк.

— Чего не сметь? — спросил я. Говорилось забавно. Как будто от зубного вышел, после местного обезбола.

— Ничего не смей!

— А как же мои амбиции?

— Это кто такие?

— Сам глянь, — посмотрел я Бирюку за спину.

Тот резко развернулся. Н-да, магия слабо прокачана, а интеллект и того меньше. Ну, зато физически крепкий, видать, всё в силу ушло. Не то чтобы ему сейчас это помогло, конечно…

Амулетов я с собой носил не так уж много. Троекуровский — раз, противоморочный — два. Ещё «пауэрбанк», подгон Захара. Ну и парочку боевых, на всякий пожарный. Вроде вот такого.

— А-а-а-а! — протяжно заголосил Бирюк, когда ему в спину долбанула Молния.

Рухнул на колени вполоборота ко мне. Я же от всей души врезал ему ногой по затылку. План сработал — Бирюк вырубился. А может, вовсе подох — в принципе, плакать не буду. Хотя вопросики к мужику, безусловно, остались.

Чертячья башка изнемогала, проткнутая мечом, который продолжал невозмутимо фигачить Костомолкой. Башка злобно вращала глазами, но вякнуть ничего не могла. Да и о чём с ней говорить, она только стебаться может. Не, человеку нужен человек. Но сначала…

Я тщательно обыскал помещение. Сдёрнул с алтаря накидку, посмотрел под ней. Ничего как будто… Стоп! Накидка!

Я внимательно осмотрел ткань и обнаружил филигранную вышивку по краю. Присмотрелся — Знаки, Знаки, Знаки… Ясно, понятно.

Амулет Молния сумел выдать ещё один разряд. Что немаловажно, этот разряд сумел подпалить ткань. Та сперва тлела неохотно, потом вспыхнула. Ну вот, теперь, если я ничего не путаю, можно будет отсюда телепортироваться. А то ишь, понаставили ограничителей. Никаких гражданских свобод не осталось.

Подойдя к Бирюку, я быстро и эффективно его обшмонал. Нашёл пару амулетов, самых дешёвеньких, чуть ли не глиняных, а может, и глиняных. Разломал, не вчитываясь. Приличный охотник на такое дерьмо даже смотреть не станет.

Тем временем Бирюк застонал и открыл глаза. Перевернулся для начала набок, увидел меня и замер.

— Поболтаем? — улыбнулся я, сев рядом, со скрещенными ногами. — Первый вопрос сам угадаешь, или мне тратить время его задавать?

— Чтобы чёрта оживить, — пробасил Бирюк, угадав вопрос.

— Во, молодец. Приятный собеседник! А второй вопрос угадаешь? Он вытекает из первого.

Бирюк гневно посопел, но вновь проявил чудеса сообразительности:

— Чтобы он мне служил!

— Чёрт?

— Чёрт.

— Тебе?

— Мне.

— Ты дурак?

Бирюк нахмурил брови и поднялся, принял сидячее положение.

— Я ему жертвы приносил. Я его специальным колдовством обворожил! Был бы у меня свой чёрт, как только тулово бы отросло.

— Угу. Но тут пришёл я и всё испортил.

— Вот да!

— Нет. Ты должен был сказать: «Не кори себя, Владимир, дело не в тебе, дело во мне!»

— Во мне? — Бирюк нешуточно озадачился.

— Конечно. Ты — тварь, оживляющая другую тварь. По-твоему, охотники никогда бы о твоих выкрутасах не узнали? — Я кивнул в сторону кучи высохших трупов.

— Я осторожно. Только в других деревнях народ похищал. На меня никто и подумать не мог.

— Троекурова знаешь?

— Кого?

— Ясно. Как ты вообще дошёл-то до жизни такой? Как колдуном сделался?

— Вестимо, как. Когда мальчишкой был, мать меня прокляла. Сказала, мол, леший тебя понеси… Он и понёс. Сколько лет мы с ним мыкались — всё как во сне. Тут помню, а тут не помню… А потом как-то и говорит: хочешь, мол, силу получить, что тебя над всеми людьми поставит? Ну, а кто ж не хочет…

— Хороший вопрос. И нахрена конкретно тебе, Бирюк, такая сила, чтоб над всеми людьми стоять?

— Ну так… Чтобы над всеми людьми стоять! — расправил плечи Бирюк.

— Кгхм. Ясно. Ладно, чё. Бошку я у тебя забираю. Рога самому нужны, а остальное тебе не оставлю, поскольку ты опять будешь какой-то хернёй заниматься. Выход где?

Бирюк показал большим пальцем за спину. Там, откуда он пришёл, в земляной стене виднелся проём. Наверху, что характерно, проёма не было. Как я сюда упал? Хрен бы ведал, колдовство. Ладно, не такое видали.

Башка чёрта уже сдохла окончательно… опять. Я упёрся ногой в её лоб и потянул меч. Тот легко и послушно выскользнул. Вспыхнул ненадолго, очистившись от мерзкой зелени. Одобрительно кивнув, я переместил его в ножны. Поднял башку за один рог и, отсалютовав Бирюку, пошёл к выходу.

Бирюк встал и проводил меня взглядом.

— Так ты чего — не убьёшь меня, что ли? — спросил он обалдевшим голосом.

— Убью, но только через пять секунд.

Я сделал два шага, когда сзади послышалось рычание. Обернувшись, увидел волка. Обычного серого волка из лесу, только, может, покрупнее среднестатистического. Одежда Бирюка лежала рядом.

Волк прыгнул. Я, вместо того, чтобы отшатнуться, подался вперёд и поднял голову чёрта.

С визгом и хрипом волк напоролся на рога. Тяжеленный, сука! Едва удержал его. Тварь дёргала лапами и пыталась вырваться, не соображая, что пришёл ей конец.

Но вот последняя судорога сотрясла волчье тело, и вес резко изменился. Причём, в худшую сторону.

Со сдавленным матерком я выронил голову. Волк упал на спину и превратился в голого Бирюка. Зрелище это было малоприятное, если честно, но один позитивный момент я всё же словил. Меня долбануло молнией, которая принесла пятнадцать родий.

— Ну вот, нормальный колдун, — обрадовался я. — Не то что всякие худосочные мельники и троекуровы! Убиваешь тварь, а чувствуешь себя так, будто человека прикончил. Тут же всё понятно и просто. А ну, отдай рога!

Я потянул за дохлую голову и вытащил рога из тела Бирюка. Все, больше тут точно делать нечего. Пошёл дальше.

Земляной коридор казался бесконечным, однако по факту закончился уже через десяток шагов. Я упёрся во что-то вроде двери. Нажал, дверь открылась. Я вышел наружу, и тут мир перевернулся, вестибулярный аппарат заорал в панике. До меня дошло, что вылезаю из сундука.

— Грёбаное колдовство! — выругался я, бросив голову чёрта на пол. — Как же я это всё ненавижу — аж содрогаюсь в омерзении. Тьфу!

Вылез, захлопнул крышку и пнул