Фантастика 2025-62 - Ринат Искандэрович Мусин

же ночью утащили к Ползунову. Иван Иванович, надо полагать, был очень рад, когда его разбудили и показали скелет, сказав, что надо срочно чинить. Но Иван Иванович был такой человек, что когда надо, сначала чинит, а потом думает, что это всё вообще было. Так получилось и в этот раз.

— Рога чёрта чем заменить — не придумали? — осведомился я.

— Нет других идей, да и эта представляется мне глупой, — вздохнул Ползунов.

— Ну, потестируем. Попробую рога найти.

— Владимир! Не надо в потусторонний мир идти ради этого…

— Да не. В потусторонний мир я если и полезу, то ради другого. Просто есть одна тема, как-то раньше не подумал.

Распрощавшись с Ползуновым, я перенёсся к себе домой. Поставил на зарядку троекуровский амулет. Удостоверился, что дома всё спокойно, и позволил себя накормить. Пока тётка Наталья накрывала на стол, Маруся возилась с окном.

— Ты чего там делаешь? — спросил я.

— Так окна же замазываю. Холода скоро.

— Пластик бы поставить…

— Что такое говорите?

— Да ничего. Боюсь, эту задачу даже Ползунов не потянет.

Я продолжил употреблять ценные калории и думать о том, что я какой-то неправильный охотник в итоге. Правильные охотники, убив вия, из кабака неделю не вылезают минимум. Тут и радость, тут и стресс, тут и всё, что угодно. А я?..

Убив вия, тут же пошёл убивать Мефодия. Не успели остыть кости Мефодия — прикончил брата Варвара Михайловны. Того ещё не закопали — я устроил переворот на собрании охотников, добился введения тарифных планов и дотации Ползунову. Сейчас вот иду рога чёрта искать. Да я, собственно, уже и подзабыл про вия! Ну, было и было, чего прошлое ворошить, когда будущее такое интересное.

В целом, не жалуюсь. Да и на кого жаловаться? На себя самого? Ну, вот такой я. У меня детская психотравма, я парализованным лежал двадцать лет. Теперь компенсирую.

Покончив с завтраком, я достал троекуровский амулет и перенёсся в лес. Не совсем глухой лес — скорее на тропу. В общем, в то самое место, где когда-то, тыщу лет назад, мы весёлой толпой ушатали чёрта.

Голова тогда, помнится, куда-то откатилась, и её никто не трогал, поскольку количество родий с количеством костей в туше совпало идеально.

— Так-так-так, — огляделся я. — Ну и где же ты есть?

В лесу было поганенько. Как будто я оказался тут прямо наутро после той памятной ночи. Тогда ливень хлестал, и сейчас, вот, вся дорога раскисла.

Я походил по этой дороге, попинал кусты. Немного углубился в лес — туда, куда, согласно моей изумительной памяти, улетела голова. Впрочем, её могли запинать и подальше…

Ничего не обнаружив, вздохнул и скастовал Путеводное яблочко.

— На этот раз — задача для героев, — предупредил светящийся шарик, застывший в ожидании распоряжений. — Найди голову чёрта.

Шарик висел, по ощущениям, глядя на меня в глубокой задумчивости. Как бы размышляя, а не привести ли сего Владимира в питерский доллгауз, пока он буянить не начал.

— Вообще, если начистоту, то рога интересуют, — уточнил я. — Была тут чёртова голова с рогами. Рога — нужны. Веди к рогам. Рога! Понимаешь? — показал я пальцами на голове рожки. — Веди! Ну?

Шарик прикинул, что доллгауз далеко отсюда, и по пути я сто раз успею сообразить, что есть какой-то подвох. И исчез.

— На себе не показывай, — послышался сзади скрипучий голос. — Примета плохая. Жена блудить будет.

Я обернулся и увидел сухонькую старушонку, закутанную в серые тряпки, которые даже одеждой-то назвать было сложно. Складывалось впечатление, что если эти обмотки убрать, то под ними останется один скелет. Это если судить по лицу.

— Да я неженатый…

— Дык, и я незамужняя! — рассмеялась беззубым ртом старушка. — На кой тебе чёртовы рога, охотник?

— Есть интерес.

— Что ж за интерес такой?

— А тебе-то чего, мать? Я — охотник.

— Что охотник — вижу, не слепа, бог миловал. Вижу, как в молодости. Только рога-то те не золотые, куды ты их сдашь…

— Сдавать не собираюсь. Для дела нужны.

— Для какого?

Вот ведь пристала, ведьма! Чисто следователь.

— Для славного дела истребления тварей, матушка. А ты знаешь, что ли, чего?

— И-и-и, я, чай, не двадцать лет на свете живу, чего-то да знаю! Ты рогами, что ли, тварей тыкать собрался?

— Отчего б не попробовать.

— Дело, дело… Ладно, идём.

Старушка подняла с земли лукошко. Я заглянул внутрь, увидел кучу клюквы.

— Давай, донести помогу.

— Ишь, добрый какой. Ну, помоги, отказываться не стану!

По дороге немного поболтали. Старушку звали Карелия Георгиевна, за свою долгую жизнь она схоронила трёх мужей и пятерых детей, так и осталась к старости одна. Но — не жаловалась, вполне себе сносно жила. Собирала грибы-ягоды, продавала, в том числе и местным, которым было, с одной стороны, лениво ходить самим, а с другой, таких мест, как Карелия Георгиевна, не знали.

Имелась у бабушки и корова — основа жизни на селе.

— Корова — это тебе и молоко, и творог, и деньги, — объясняла Карелия Георгиевна.

— И мясо, — добавил я.

— Сплюнь! — перекрестилась бабушка. — Ежели, не приведи Господь, чего — где я денег на другую корову сыщу?

— Ну, вот если сегодня, по итогам нашей эскапады, рога обнаружатся — будет тебе хоть новая корова, хоть две.

— Ой, да ладно языком-то молоть! — Карелия Георгиевна даже развеселилась. — От охотника — деньги. Да ваш брат вечно сам с голым задом шастает. Ладно уж тебе, так показываю, понравился ты мне.

Спорить я не стал. Чего зря языком-то молоть, в самом деле. Будут рога — сделаю бабушке полезный подарок. А не будет… Ну, наверное, всё равно сделаю. Помогать человеку, который в трудных условиях не сдаётся и крутится — это дело приятное. Неприятно — это тянуть из болота тех, кто плюхнулся на задницу и нюни распустил. То ему не так, это не то, в топах одно дерьмо, литература мертва… Так, о чём это я? А, да. Рога. Думаем о рогах, концентрируемся на рогах!

Деревня, в которую мы пришли, была мне не знакома. Впрочем, от всех других, виденных прежде, отличалась примерно никак.

— А кто хозяин этого прекрасного места? — спросил я.

— Вестимо — граф Давыдов, — отозвалась Карелия Георгиевна.