Сердце Дракона. Часть I - Кирилл Сергеевич Клеванский

— Однажды, мой славный потомок…

Воля вспыхнула ярким синим светом. Хаджар собирал её изо всех уголков своей души, из каждого воспоминания, из каждой битвы, из каждого горя, из каждой радости, из каждого мгновения жизни.

Он собирал ту силу, которой добился сам, ни у кого не прося и не занимая.

— … однажды мы встретимся и твоя судьба…

Глаза Хаджара вспыхнули таким ярким светом, что тот мог бы сломить небеса и рассечь землю. Ничто на его пути, даже душа того, кого не смогли убить Боги, не остановят его шага.

— … завершится.

Яркий свет сорвался с ладони Хаджара. Он жарким океаном растекся по миру бесконечной мглы, пока не проявил в ней очертания чего-то почти бесформенного и темного, внутри которого яркой энергией горел спящий птенец.

 И в этом птенце Хаджар узнал самого себя.

Это был его Дух.

* * *

— Все закончилось, охотник, — по щекам Хаджара будто стенобитным тараном били. — Приходи в себя. Возвращайся в мир смертных.

Хаджар открыл глаза. Ему в рот насильно вливали что-то терпкое и горячее, а Хаджар с жадностью пил отвар, возвращающий ему силы.

Наконец он смог осознавать происходящее.

Он вновь сидел на палубе почти отремонтированной шхуны. Рядом с ним, все так же, находился Степной Клык и, судя по небесным светилам, с момента, как он проглотил корень десяти тысячелетнего папоротника, не прошло и часа.

— Здоровяк, — прохрипел Хаджар. — рад тебя видеть.

— И я рад видеть тебя, охотник.

Хаджар, сгоняя остатки наваждения, помотал головой.

— Кажется, раньше ты называл меня иначе.

— Раньше ты и был… иным.

— Что ты имеешь ввиду?

Вместо ответа Степной Клык указал куда-то в сторону. За спину Хаджару.

От обернулся.

На бортике сидел маленький, синий птенец. Беззащитный и слабый, сотканный из энергии, он спрятал клюв под крылом и мирно сопел. Затем подул ветер и тот исчез.

— Это… это… это…

— Твой Дух, — кивнул орк. — ты справился, охотник. В славной охоте ты добыл свой Дух. Путь предков теперь открыт для тебя.

Все, что мог на это ответить Хаджар, было простое:

— Проклятье!

По всем законам, которые он учил с раннего детства, лишь Рыцарь Духа мог призвать этого самого Духа. Но, каким-то чудом, Хаджар, будучи простым Небесным Солдатом средней стадией, справился с данной задачей.

— Проклятье, — повторил Хаджар. — И что теперь?

— Теперь, когда окреп твой дух, мы сделаем крепким твое тело. Таким, чтобы оно могло держать оружие.

И, судя по предвкушающему блеску в глазах Степного Клыка, тренировки с Догаром в Медвежьем Отряде вскоре покажутся Хаджару приятным отпуском.

Глава 585

— Пойдем, — Степной Клык поднялся и направился в сторону притороченного к палубе трапа.

— Куда пойдем?

— Тренироваться, — подтвердил орк догадки Хаджара.

Но несмотря на то, что тот буквально предвкушал возможность укрепить тело без использования мощных соответствующих техник, он, все же, остался на месте.

— Не думаю, что сейчас лучшее время для этого, здоровяк, — покачал головой Хаджар.

Орк нахмурился.

— Самое лучшее время для тренировки тела наступает сразу после поимки своего духа, — наставительно произнес он. — Если не тренироваться сейчас — потом будешь слабее.

Хаджар оглянулся. На палубе, за обломками мачты, все так же сидели Ирма и Алея. Они чинили парусное вооружение. То, как справлялась с этим Алея, выглядело, без преувеличения, завораживающе.

В её, казалось бы, хрупких и нежных руках буквально танцевали десятки энергетических игл. Они, повинуясь её воле и движению пальцев, восстанавливали сложный узор силы в зачарованной парусине.

Справа от кормы, Дерек, утиравший пот со лба, резал кинжалами тяжелые бревна. Парнишка, вдохновленный идеей “собственной” (Хаджар, все же, имел на это судно долгоиграющие планы) военной шхуны, трудился не покладая рук.

Все они были объединены общей целью — как можно быстрее подняться в небо. Ведь кто знает, как быстро разлетится весть о том, что одна из Да’Кхасси погибла в человеческом форте.

— Но…

— Да’Кхасси тысячи лет обитали в этих горах, — перебил орк. — и за это время так и не смогли спуститься в долины и степи. Слышат Великие Предки, три дня этого не изменят.

Хаджар иначе взглянул на Степного Клыка. Все это время орк, казалось, думал только о том, как побыстрее добраться до земель демонов, а теперь будто искал повода отсрочить момент их маленького вторжения.

Но мысли о мотивах краснокожего моментально сменились прозвучавшей оговоркой в три дня. Хаджар плохо себе представлял, как возможно освоить технику укрепления плоти всего за три дня.

Даже будь она невысокого уровня, доводящей плоть до крепости артефакта уровня Земли, а какой-нибудь на уровне Смертной, то, даже обладай адепт всеми требующимися ресурсами, у него все равно бы ушло не меньше месяца.

На техники, доводящие плоть до крепости уровня Земли, при все том же наличии ресурсов (совокупная стоимость которая превысит стоимость не дешевой военной шхуны) уйдет от года до пяти. И это при наличии небывалого таланта к развитию, коим Хаджар, к несчастью, не обладал.

Весь его относительно стремительный прогресс был обусловлен постоянным балансированием на грани жизни и смерти. Буквально каждый день Хаджар подвергал себя опасностям, вынуждающим биться за каждый следующий вздох даже не на пределе своих сил, а за этим пределом.

Он не соврал бы, если сказал, что за эти неполные двадцать лет, пережил сражений, схваток, трудностей и приключений больше, чем некоторые тысячелетние Рыцаря Духа.

Но чтобы за три дня изучить технику, Хаджар даже не слышал о таком!

— Три дня? — переспросил он, думая что неправильно понял.

— Три дня, — кивнул орк. — За это время твое маленькое тело пусть и не станет таким же крепким, как у нас, но достаточно, чтобы выдержать один удар моего топора.

Под “нами” краснокожий явно подразумевал всех орков.

Хаджар, пусть и скептически настроенный к словам Степного Клыка, все же поднялся на ноги. Если он действительно сможет “голыми руками” остановить один удар, равный силе Рыцаря Духа, то это дорого стоит.

К тому же, как подсказывала практика, словно сама судьба не давала ему надеть крепкую броню.

С того самого момента как он, фактически, оставил свой генеральский медальон, он больше уже никогда не носил брони. Только свои старые, рваные, тысячи раз чиненные, одежды. Те самые, которые