Кровь в его жилах - Татьяна Лаас

в домашней одежде: шлафроке поверх белоснежной сорочки со свободными брюками. В руках он еще комкал салфетку — кажется, его выдернули из-за обеденного стола. Он цепко осмотрел Светлану, погасив тьмой огонь на её руке:

— Не с вашим состоянием сейчас воевать, Елизавета Павловна.

Его взгляд переместился на замерших парней, все так и прикованных к стене, а потом он мрачно посмотрел на опричника:

— Калина, доложить!

Тьма за спиной Соколова металась еще двумя тенями, то проявлявшимися из кромежа, то вновь исчезающими в нем.

Опричник холодно отчитался:

— Попытка нападения и ограбления.

Соколов чуть наклонил голову на бок:

— Почему они еще живы?

Парни взвыли в три голоса, что больше никогда и ни за что, но тут же заткнулись — тьма полилась им в глотки.

Калина ответить не успел — вмешалась Светлана:

— Аристарх Борисович, отзовите своих головорезов! Внушите им уже, что они закон, а не убийцы. Напавших в околоток — пусть их судят за нападение и попытку ограбления. Нельзя убивать без суда и следствия — научите уже этому своих парней. Они не убийцы. Они люди, служащие стране и закону.

Соколов еще сильнее наклонил голову на бок, разглядывая Светлану как неведомую зверушку.

— Надо же…

Калина нахмурился, упираясь взглядом в снег. Обычный парень по виду, между прочим, если не замечать черный кафтан и тьму вокруг него. Рыжие коротко стриженные волосы, голубые глаза, когда их не затягивала тьма, приятные черты лица. Может даже попал в опричнину в тоже время, что и Саша.

— Исполнять! — настояла Светлана.

Соколов поморщился от её приказного тона, но продублировал её приказ, чуть переиначив его:

— Широков, Апполонов, в жандармерию идиотов… Калина, продолжать охрану дальше. Что-то еще, Елизавета Павловна?

Она, не желая лишний раз пересекаться с Соколовым, которого пока вообще не понимала, сказала то, что волновало её:

— В доходный дом Боталовой по адресу Липовая № 30 и особенно в мою квартиру хода опричникам нет. Только при непосредственной угрозе моей жизни.

— Ясно, — старательно ровно произнес Соколов. Он явно мерз — его щеки раскраснелись на морозе. — Калина, ты слышал? Предупреди своих, чтобы не наделали глупостей.

— Будет сделано, — хмуро ответил Калина.

Соколов перевел взгляд на Светлану:

— Что-то еще?

— Еще… — она решила, что раз уж Соколов тут, то стоит поставить все точки над «i». — Аристарх Борисович, позвольте поинтересоваться, на каком основании задержан Громов?

Тот старательно разыграл перед ней удивление — или Светлана все же пристрастна?

— По запросу местной жандармерии. Забрать дело в опричный сыск?

— Нет. Но вы же понимаете, что он невиновен?

Соколов расплылся в показавшейся Светлане гадкой улыбке — он был рад уколоть её в ответ:

— Вы же сами сказали, что мы — закон. Будет суд — он и вынесет вердикт.

Улыбка Соколова взбесила её — она с трудом сдержала гнев. Все же Великая княжна в ней никуда не делась. Стоило только разок вспомнить, каково это командовать, так замашки сразу и вернулись. Надо следить за собой — власть сильно ударяет в голову, даже в её.

— Жениха мне уже выбрали? Могу я с ним познакомиться?

Соколов удивился:

— С чего бы? Моя первостепенная задача — посадить вас на трон. Все остальное потом. Мне еще с нынешним императором договариваться — он согласен отречься от престола на определённых условиях. Представляете, сперва он намеревался предложить вам брак. Сейчас торгуется за земли и деньги.

— То есть…

Соколов глубоко вдохнул и тут же поморщился от местного амбре:

— Громова в тюрьму сажал не я. Но я учел ваши предпочтения. Вся дипломатическая служба поставлена на уши в поисках подходящих претендентов под ваши предпочтения: мужчина спортивного телосложения, брюнет, грубоватый в общении, но преданный и верный. Бритты слишком чопорные; итальянцы слабы в супружеской верности; придется искать среди германцев, вот уж чего не хотелось бы. Кстати, присмотритесь к приехавшим сегодня боевым магам. Репнин преданно служит Шереметьевым, Дашков сам изначально один из Рюриковичей — по материнской линии. Ходят нехорошие слухи, что он Медный. Будьте с ними осторожны — оба имеют на вас планы. Остальные — еще мальчишки, но уже служащие аристократическим родам. Это Россия, тут все кому-то прислуживают и доносят… Учтите это. Калина не всегда будет при вас, хотя бы в вашем доме… Если это все, то приятного вечера, Елизавета Павловна… — он шагнул в кромеж. Вот же…

Она была неправа — Сашу задержали не по приказу Соколова. Или он умеет лгать прямо в глаза. Тогда… Дальногорский или Во…

Калина не вовремя вмешался, отвлекая:

— Феноменальная карьера: за пару дней из шавок в головорезов!

За десять лет опричники сильно изменились — при отце они и рта открыть боялись. Светлана вообще не помнила, чтобы хоть раз слышала их голоса, кроме Кошки, конечно. Опричники стали наглее и… человечнее. Только люди умеют обижаться.

Калина посмотрел на Светлану и исчез в кромеже со словами:

— Виноват!

Совсем как Сашка!

Она вышла на свет из-под арки, вдыхая свежий воздух, и снова медленно пошла домой. Мороз уже добрался до ног, кусая коленки и пальцы в ботинках, но Светлане хотелось еще чуть-чуть погулять. Давно она этого не делала. Прошлый не совсем удачный поход по магазинам не в счет. Все же она тогда больше шагала кромежем. Вспомнилась горечью обиды в сердце княгиня, замахивающаяся на Светлану. «Дрянь!» — так и звучало в ушах. За что? За Мишку или за Анастасию? Волков тогда постарался убедить, что за Анастасию.

Она снова принялась обдумывать: Волков или Дальногорский? Кто из них вмешался, подставляя Сашу? Если это не Соколов…

Светлану обдало с головы до ног жаром понимания — словно молния её прошила. Она даже чуть не споткнулась — её удержала от падения рука Калины.

Слова Екатерины о подходящих женихах и брошенное вскользь: «Калека!»

Княгиня, выбирающая себе слишком волнительное белье. Для мужа — не для любовника!

Её замах: «Дрянь!» — потому что Светлана с её точки и впрямь дрянь, претендующая на мужа при еще живой жене.

Слухи о ските, куда княгиня, похоже, не по своей воле отправлялась, давая свободу князю.

Стоящий в толпе перед горящим домом Волков. Старший! Она же тогда не сильно присматривалась.

Но как⁈ Когда⁈ Она же не давала ему своей крови! Баюша говорила, что нужно согласие — иначе её кровь не действует. Как он мог излечиться⁈

Тогда, получается, что все