Месть Роха - Юрий Стерх

К тому моменту как погребальный костер почти угас, на месте остались только родственники покойных, которые должны были собрать не истлевшие в пламени кости усопших.

Тот же парень объяснил Марку: чем меньше костей останется после ритуала, тем считалось лучше, и, значит, дух погибшего вознесся на небеса, и он пришелся их богу Трибуту по нраву. Те кости, которые не сгорели в погребальном пламени, полагалось обмыть сначала водой, затем молоком и вытереть досуха. После этого кости складывали в урну и относили в лес. То место, где их закопают в землю, должно быть тайным, и о нём знали только родственники погибших и больше никто.

На справедливый вопрос Марка, — как родственники узнают, где чьи кости, парень ответил, пожав плечами, мол, разберутся как-нибудь…

Неделя отдыха, начиная с той ночи, пролетела почти незаметно. Солрс окреп, трещина в груди заросла без следа, и Гунт принял решение, что завтра на рассвете уже пора отправляться в путь. Об этом сообщили старосте, и тот только расстроенно махнул рукой. Никто их не гнал и, даже наоборот, предлагали остаться насовсем…

Но вот Ника… С первого дня она приглянулась нескольким парням, и когда те узнали, что она всё еще не прошла обряд и официально не считается чьей-либо женой, то просто не давали ей прохода, окружая своим вниманием и неловкими ухаживаниями. Естественно, такое не нравилось Эолу, и вокруг этого постепенно назревал конфликт, который готов был в любой момент перерасти во что-то более серьезное, чем словесные перепалки. Один раз даже чуть не дошло до серьезной драки, и только предупредительный рык старосты охладил пыл молодых воинов.

Поэтому решено — на рассвете в путь.

Староста по случаю отъезда дорогих гостей объявил, что на закате устроит пир, а иначе законы гостеприимства будут не соблюдены полностью, и это может навлечь гнев Трибута.

Столы накрыли на площадке перед домами так, что они образовали круг, и по центру находился уже полностью восстановленный колодец. При атаке Краме жителям деревни крупно повезло, что брошенная им граната угодила точно в колодец и разорвалась где-то там, в глубине. Если бы этого не случилось, то одним погребальным костром точно бы не обошлось.

На пир все члены братства, как и всегда, явились в полной броне, но в этот раз почти без оружия, — кинжалы не в счет. Местные жители к этой странности чужаков уже давно привыкли и не обращали особого внимания, как это было в первые дни, ведь по приказу Гунта все покидали дом только в полной экипировке и при оружии.

Хозяева приветливы и радушны, но всё же…

В разгар веселья в центр круга вышли трое парней и встали перед столом, за которым сидела Ника с Эолом и другие члены Братства.

Один из них вышел вперед и, словно не замечая рядом сидящего с ней Эола, обратился напрямую к девушке:

— Я, Ребен сын Аюта, сегодня в полдень за право сделать тебе предложение победил в поединке Негая и Айвара.

Толпа за столами одобрительно загудела, стуча кружками по столешницам. Оба парня, стоявшие по обе стороны от него, понурили головы и шагнули назад, оставив его одного. Ребен победно ухмыльнулся и протянул руку с раскрытой вверх ладонью.

Все присутствующие дружно ахнули, и многие даже повскакивали со своих мест, в восхищении глядя на то, что держал на ладони парень. А там лежал треугольный кристалл правильной формы, излучающий изнутри мягкий зеленый свет.

— Скромуш! Скромуш. Скромуш! — восхищенно понеслось от стола к столу…

— Ают бы не одобрил…

— Вот всё ради этой девки…

— Знала бы Эйва, куда пойдет ее приданое…

— Ух… бестолочь, передком думает, а не головой…

Ребен стоял перед Никой и, победно улыбаясь, протягивал ей кристалл.

— Это Скромуш! — гордо произнес он. — Он принадлежит нашему роду испокон веков. По традиции мужчины нашего рода преподносят его своим будущим женам. Прошу тебя, прими его…

Постепенно шепотки за столами стихли, и все дружно посмотрели на Нику.

Девушка спокойно сидела на своем месте и, не обращая внимания на Ребена, внимательно прислушивалась к тому, о чём тихо переговаривались между собою сидевшие рядом с нею Кейв и Кирт.

А разговор их, бесспорно, заслуживал внимания.

— Интересно, он хоть знает, что это такое? — осторожно спросил профессор.

— Не думаю! — так же тихо ответил пилот, не сводя взгляда с кристалла. — Для него это, скорее всего, красивый светящийся кристалл, не более того. Хотя вещичка занятная!

Кейв потер глаз и незаметно вставил в него увеличивающую линзу. Проморгавшись, пристально взглянул на кристалл и облегченно выдохнул.

— Конечно, этот искин похож на моего Норда*, но это точно не он. Я знаю! Мой светится холодным синим цветом, потому что он последнего поколения, а этот зеленым, и еще…

— Проверим? — неожиданно для всех спросила Ника и, посмотрев прямо в глаза Ребену, улыбнулась.

— Как? — опешил профессор и удивленно посмотрел на девушку.

— Ника! — тут же запротестовал Эол, почувствовав что-то неладное. — Ты что это надумала?

Не слушая его, девушка медленно встала из-за стола и расправила плечи. Не сводя взгляда с широко заулыбавшегося Ребена, она заговорила с ним так, чтобы ее услышали за всеми столами, даже на противоположной стороне от колодца.

— То, что ты победил Негая и Айвара да еще собрался преподнести мне дар, это, конечно, хорошо, но этого мало!

Переждав возмущенный ропот пирующих, она продолжила:

— По нашим законам ты должен победить не только их, но и меня в одном из воинских состязаний, которое я выберу сама. Таков закон!

— Но ты сейчас на нашей земле, и у нас свои законы! — не переставая улыбаться, пытался возразить ей Ребен.

— Тогда и говорить не о чем! — Ника равнодушно посмотрела на вмиг растерявшегося парня и села на свое место.

Ребен затравленно посмотрел на старосту, по всей видимости, у них был какой-то сговор, и теперь он ожидал от него поддержки.

Микей кашлянул, весело глянул на Гунта, сидевшего от него по правую руку, и спросил, из последних сил сдерживая улыбку:

— А если он проиграет?

Услышав это, все за столами тут же дружно захохотали, колотя пустыми кружками по столешницам. Видимо, Ребен хоть и был молод, но воином считался не из последних.

Переждав, когда веселье утихнет, девушка ответила, указывая пальцем на переливающийся при свете факелов кристалл, который так и лежал на ладони