Арена: Уровень первый - Роман Костенко

в первую очередь о своей женщине. Как Ева была частью Адама, так и любая женщина для мужчины является частью его самого. И о ней нужно заботиться, а это самое сложное испытание в жизни. Он был не прав. Самое сложное не заботиться о женщине, а извиняться перед ней.

Когда Малика увидела меня в объятиях Инны, я понял, что следующий день будет самым сложным для меня. Ведь мне предстояло объясниться перед Маликой и еще как-то умудриться сохранить наши с ней отношения. Дроу была определенно настроена на другое.

Она избегала меня, как только могла. На завтрак она опоздала, на тренировке старалась быть как можно дальше, а на обед она и вовсе не пришла. Я уже начал подозревать ее в том, будто она рада сложившемуся стечению обстоятельств и наслаждается свободой, но на самом деле я понимал, что ей просто больно. Не важно, на сколько она пропитана убийствами и смертями, она все равно осталась женщиной, поэтому ее душу ранят самые обыкновенные вещи.

Когда обед закончился, я задержался на нем и все-таки поймал ее, выходящей из лудуса. Она этого явно не ожидала, но я на то и рассчитывал.

— Малика, ты избегаешь меня?

— Да, — она даже не смотрела на меня.

— Дай мне объясниться, пожалуйста.

— Зачем?

— Чтобы сохранить то, что между нами.

— Что-то я вчера вечером не заметила твоего желания сохранить то, что между нами. А, кстати, что между нами?

— Любовь?

— Была бы это любовь, ты бы не спрашивал, а утверждал.

Я держал Малику за руку, но она после каждой своей фразы пыталась вырваться и уйти подальше от меня.

— Та женщина была из распорядителей игр. Мне приказали и сказали, что либо я это сделаю и могу рассчитывать на лояльность распорядителей игр, либо отказать и почувствовать на себе их гнев. Учитывая наше с тобой дело, я посчитал, что лояльность в таких высших кругах нам не помешает.

— И все-то у тебя ради чего-то. То семья Гордона умирает, ради твоей цели, то Малента умирает все ради того же. Теперь член свой присунул ради своей цели. Думаешь, что можешь творить все, что угодно и выдавать это за свою великую цель? А с чего ты взял, что всем остальным вокруг тебя существам не насрать на твою цель? Убить императора? Да для большинства в этом лудусе и за его пределами ничего не поменяется, потому что придут такие же богатеи и займут власть. В итоге получается, что все вокруг тебя страдают ради того, чтобы ты отомстил. Это низко, подло и отвратительно.

— Что мне сделать, чтобы ты меня простила?

— То есть ты признаешь свою вину? Признаешь, что все, что я сказала – правда?

— В некоторой степени, да. Я правда верю, что без императора мир станет лучше, но ты права, все страдали только ради моей мести.

— Уже что-то. Но слова нужно подкрепить делом. Откажись от своей цели, откажись от мести и только тогда я дам тебе второй шанс. Только так я буду уверена, что ты не причинишь больше боли, в том числе и мне.

— Отказаться от того, ради чего я вообще решился на такую жизнь? От памяти о моей семье?

— Чем месть поможет твоей семье? Она их вернет? Сомневаюсь. Так что твоя месть – это отражение испорченности твоей души. И когда ты от нее откажешься, только тогда можно будет сказать, что твоя душа чиста. До тех пор – не подходи ко мне.

Малика снова попыталась вырваться из моей руки, но я очень крепко сжал ее. Она снова дернула, но уже гораздо сильнее, но так и не смогла вырваться.

— Пусти меня, — серьезно сказала она. — Я все-таки наемная убийца, поэтому каким бы сильным ты не был, я смогу убить тебя скрытно в ночи.

Я разжал руку и дал Малике уйти.

В какой-то мере дроу права. Да я и сам задумывался над этим. Что мне даст моя месть? Я в большей степени хотел дать возможность другим мирам, что еще не были захвачены империей жить дальше свободно. Чтобы не было больше разоренным миров, уничтоженных народов и покалеченных семей. Это ведь важная миссия, которую я считал важнее всего. Но оправдывает ли она те жертвы, что мне уже пришлось принести? Наверное, нет. Иначе, чем я лучше императора, который точно также идет к своей цели, убивая и причиняя боль окружающим его созданиям. Только он это делает в большем масштабе. И, возможно, я тоже совсем скоро буду точно также портить жизни всем вокруг в планетарном значении, когда выйду на прямую тропу войны против императора.

Самое ужасное, что я уже не могу остановиться, ведь я согласился сотрудничать с Зелеными, а они меня уже не отпустят. Мне придется портить жизни другим существам по их приказам. Как только это донести до Малики? Задачка не из легких, но я уверен, что сумею справиться.

— Милые бранятся – только тешатся, — Руша появился внезапно тихо из-за спины. Будто его хромая нога научилась не издавать шаркающие звуки.

— Не хорошо подслушивать чужие разговоры. Так можно и с жизнью распрощаться.

— Я не слышал, о чем вы тут ворковали. Я лишь увидел результат вашего разговора. Ну и чуть-чуть его конец. Малика уверена, что ты самовлюбленный эгоист. Ох эти женщины… Им бы только загнать нас в вечное рабство, где мы спим и видим, как пытаемся им услужить.

— В кои-то веки, наши с тобой мысли сошлись. Это действительно тяжело и неблагодарно. Но ведь мы сами лезем в эти сети. Более того, даже с радостью лезем.

— А сейчас ты не знаешь, как снова расположить ее к себе? Это же проще простого.

— Ты что, покоритель дамским сердец? — я усмехнулся, потому это действительно было забавно, ведь я никогда не видел, чтобы Руша проявлял к кому-то интерес.

— Как Наполеон преподнес Жозефине остров Сицилию вместо именинного пирога, как капитан шотландских гвардейцев Жорж Де Лорж достал перчатку, брошенную возлюбленной на арену со зверями, как, в конце концов, троянский царевич Парис проиграл целую Трою, ради того, чтобы обладать женой спартанского царя Менелая Еленой – рецепт всегда один и тот же. Тебе нужно совершить что-то ради своей женщины, и она простит тебе любые проступки. Даже самые страшные.

— Я иногда забываю, что ты тоже